Ей нравилось ощущать крепкую хватку, в которой жесткость граничила с болью. Невероятно будоражит!
– Ещё, – застонала, облизывая ноющие губы.
Тени накрыли ее горячей тяжестью, и вновь смяли податливую плоть, забирая в плен сразу оба полушария.
Перед глазами вспыхнули звезды. Алиса громко застонала, требуя большего.
И ее желание было услышано!
Сгусток мрака обрел рельеф, превращаясь в мужчину, один взгляд на которого заставил пальчики на ногах поджаться.
Како-о-ой… идеальный! С широкими плечами и крепкой грудью. А глаза… как черные звезды, что сверкают между разметавшимися прядками темных волос.
Алиса нетерпеливо прильнула к любовнику.
Она не выдержит! Просто взорвется, если сейчас он не…
– Ах!
Укол боли был резким, но мимолётным. А потом пришла долгожданная наполненность. По лицу мужчины прошла судорога.
– Моя теперь, – зарычал, обнажая клыки.
И, склонившись, впился в губы жадным поцелуем.
***
Данте
Это было какое-то безумие.
Он изо всех сил старался сдерживаться, но контроль полетел к дьяволу, стоило лишь накрыть девочку собой.
Демоническая часть, которую он столько времени держал на привязи, разодрала оковы и набросилась на добычу.
Такая сладенькая и невинная!
Когда он понял, что девушка нетронута, то едва успел притормозить, чтобы хоть немного быть осторожным.
Демон уступил только в этом, а потом…
– Моя, – шипел, прикусывая нежно сливочную кожу, – Алис-с-са…
Девочка вторила довольным стоном. Ей нравилось слышать свое настоящее имя.
И чувствовать Данте внутри себя.
Тугое лоно истекало влагой так обильно, что наверняка плащ вымок насквозь.
А он дурел от пряного аромата любовных соков и звука сочных шлепков, с которыми врезался в податливую плоть.
Но этого было слишком мало!
Данте хотел не только слышать и чувствовать, но и видеть! И плевать, что девочка вряд ли осознает происходящее. Так даже лучше! Ей и ему.
– Не-е-ет… – захныкала малышка, стоило лишь немного отстраниться.
Гор-р-рячая крошка!
Усевшись на пятки, Данте в несколько движений разодрал последние лоскуты одежды, оставляя Алису совсем голенькой, и жадно оглядел распластанное перед ним тело. Высокая грудь пестрела укусами, шея – засосами, на бедрах пятна от его пальцев, а между ножек… о-о-о, там было особенно красиво!
Мокрая и раскрытая им плоть, испачканная смазкой. Как бархатный бутончик розы, выкупанный в росе.
Подхватив стонущую малышку под бедра, он рывком погрузился в тугое лоно, наблюдая, как растягиваются под его напором нежные складки.
И чуть не кончил, стоило девушке задрожать приступе подступающего оргазма.
Уже?! Но нет… это… это быстро!
Но мышцы дрогнули вокруг окаменевшего до боли ствола один раз, потом второй и третий…
– А-а-а!
Алиса заметалась под ним, сжимая крепко и нежно. А Данте двигался как сумасшедший, не имея сил оторвать взгляд от места соединения их тел.
Его ствол погружался в пульсирующее сосредоточие нежности, жаждущее принять семя.
Это было так пошло! Горячо до сбитого дыхания и боли в паху, и выдержка таяла быстрее тени на рассвете.
Несколько судорожных толчков, и из горла вырвался рык, сплетаясь с девичьими стонами. Данте кончил, клеймя девушку собой, и упал сверху, сжимая покорённую добычу.
Его теперь! Только его!
Клыки невыносимо заныли. Уже не соображая, что он делает, Данте впился укусом в беззащитный изгиб шеи.
Сладкий вкус крови растекся по языку.
Да-а-а, вот так хорошо!
Но он мог больше! Хотел этого!
Широко облизнув ранки, Данте уже готов был продолжить, но замер, с недоверием прислушиваясь к себе.
Его резерв… Он был полон!
И, судя по розовым щечкам и сытому взгляду, у Алисы тоже.
***
Пусть это будет сон! Один кошмарный и – ох, черт! – сладкий сон, в котором она бросилась на магистра Альгорта, как дешёвая шлюшка.
Алиса мысленно застонала.
Сознание возвращалось медленно, но первое, что она вспомнила, – это жаркую ночку. А потом подключилось и саднящее ощущение между ног. И почему-то боль в шее.
Господи, до чего стыдно-то, а!
– Доброе утро, – вторил ее мыслям мужской голос. – Как самочувствие?