Эпилог
— Ты готов, мой принц, — раздался голос из-за двери.
— Готов!
Я удобно устроился на мягких подушках. Рядом, на экране телевизора шел Голубой Огонек, а чуть в стороне стоял стол со всякими вкусняшками.
Мы справляли новый год вместе. Вдвоем. Я пришел к ней в семь вечера после того, как поздравил родителей, друзей и все остальных, и остался на ночь. Мы сначала просто общались, постепенно подвигаясь друг к другу все ближе и ближе. Потом начали целоваться. Долго, со вкусом, заводя друг друга до предела, а потом решили продолжить то, на чем закончили тогда в подсобке.
В самый разгар прелюдии Виолла выскользнула из моих рук, попросила дать ей минутку, чтобы подготовиться и выпорхнула из комнаты. Я тоже решил приготовиться.
Разделся. Похоже у меня мания раздеваться… Эксгибиционист хренов.
И вот входит она в комнату, такая красивая, нарядная. То бишь голая напрочь. Но в шерстяных носках. По колено.
— Ноги мёрзнут, — пояснила Виолла, перехватив мой взгляд, — а с холодными пятками мне никакого секса не хочется.
Экстравагантно. С изюминкой.
— Нравится? — игриво спросила она.
— Очень.
— А теперь закрой глаза. У меня есть сюрприз.
Я в предвкушении зажмурился, лег поудобнее, так чтоб все мои атрибуты мужественности в легком доступе были. Почему-то я решил, что ждет меня минет. Глубокий, страстный. Вот с чего, казалось бы, такие фантазии?
Послышались легкие шаги, тихий смешок, и Виолла остановилась возле меня.
— Открывай!
Я распахнул глаза, ожидая увидеть, как минимум что-то такое эротичное. Я бы даже против плетки с наручниками не стал возражать, но вместо этого увидел металлическую воронку, нацеленную мне в нос.
— Та-дам! — радостно возвестила Виолла и, набрав полную грудь воздуха, дунула.
Твою мать. Рев стада бизонов, подгоняемого десятком разъяренных динозавров, и все это с размаху да в мои бедные уши.
Я дернулся, запутался в простыне и бездарно свалился на пол.
— Марк! — завопила она.
Блядь, вот ничему меня жизнь не учит. Ничему! Это же Виолла! Все Виоллы одинаковые! Кому на хер нужен минет, если есть тромбон!
— Прости, — откинула в сторону эту адову штуку и бросилась ко мне, — ты жив? Не ушибся? Ничего не сломал?