Он изводит меня своими жадными ласками, пока импульс внутри меня не достигает точки оргазма. От череды собственных стонов у меня закладывает уши, несколько томительных секунд и я сжимаюсь вокруг его пальца внутри меня. Это невероятное чувство, словно ты отпускаешь этот мир и паришь в облаках.
— Умничка, — он трепетно шепчет мне в ушко, а затем оставляет меня абсолютно голой, стянув промокшие трусики.
Я пытаюсь прийти в себя, когда мы снова сливаемся в идеальном поцелуе страсти. Хватаюсь за его крепкие плечи, погружая свой язычок ему в рот. Он громко стонет, и кажется снимает свои боксеры. О, да! Я ощущаю твердый член скользящий по моим складочкам. Майкл замирает, коснувшись входа во влагалище.
— Я люблю тебя, — слышу самые важные слова в своей жизни, и он погружается в меня на всю длину. Я громко всхлипываю от боли, а Тёрнер морщится. Он не ожидал, и явно понял, что первый.
— Почему ты не сказала? — не знаю, потому что хочу тебя, и хочу тебя сейчас.
— Не знаю, возможно боялась, что ты остановишься, — привыкая к ощущениям, хриплым голосом говорю ему в губы, а затем тихонько целую.
— Глупенькая…
— Не останавливайся, — несмотря на неприятные чувства, я жажду его всем сердцем и разумом.
Майкл делает осторожное движение назад, а затем снова погружается глубже. Это чертовски больно физически, но невероятно приятно в душе. Я кайфую от наслаждения, которое читается на его лице. Каждая мышца в моем теле напрягается, прикусываю щеку, чтобы не закричать. Тёрнер громко стонет.
— Расслабься, малышка, — он снова целует меня, а я пытаюсь последовать его совету, что довольно сложно. Хочу сосредоточиться на нём, а не на боли в промежности и внизу живота.
Постепенно получается расслабить мышцы. Майкл отводит бёдра назад, а затем медленно и тягуче входит в меня. Я целую его подбородок, потом провожу губами по шее, распадаясь на частицы искреннего счастья. Он мой, а я принадлежу ему. Его дыхание учащается, он всеми силами пытается сдержать себя, чтобы не причинить мне большей боли. Его рельефный пресс вжимается в мой живот, пока он плавно движется внутри. Я чувствую его каждой клеткой своего лона. Чувствую, как он скользит вдоль тугих стенок, стирая боль четырехлетнего одиночества и неразделенной любви. Могла ли я мечтать об этом моменте? Стоили ли мои страдания этого? Определенно — да! Несмотря на жгучую боль — да!
Тёрнер немного ускоряется, мои уши ласкают его гортанные стоны. Я счастлива от того, что ему хорошо. Ещё с десяток поступательных движений и Майкл выходит из меня разливая сперму на мой живот.
— Девочка моя маленькая, я люблю тебя…
— Я люблю тебя, Майкл Тёрнер, — рвано отвечаю, пока он трепетно покрывает мою шею, плечи и лицо поцелуями.
***
Всегда ненавидела субботы, потому что в выходные не могла увидеть его. Каждую субботу я проводила, слоняясь из угла в угол из-за чувства опустошения. Сегодня первая суббота, которую я люблю. Просыпаюсь в уютном тепле объятий Майкла и сразу открываю глаза, чтобы увидеть его. Наши тела словно созданы друг для друга, иначе как объяснить то, что нам удобно в такой позе. Тёрнер в буквальном смысле спит лежа на моём животе. Его дыхание умиротворенное, глаза слегка подрагивают, он видит сны. Касаюсь пальцами его плеча и тихонько провожу по упругой коже. Осторожно скольжу до лопатки и обратно. Боже, как это приятно и легко! Майкл слегка морщится и открывает глаза.
— Я тебя разбудила? — тихо спрашиваю.
— Продолжай, мне нравится, — он смотрит на меня и улыбается довольной кошачьей улыбкой. Продолжаю нежно поглаживать его кожу.
— Малышка, как ты себя чувствуешь? — его голос такой родной и трепетный, от его слов по телу разливается приятное тепло.
— Хорошо, — улыбаюсь, а в этот момент мой живот предательски начинает урчать.
— Кажется, твой животик хочет кушать, — смеется Майкл. — Можем сходить в кофейню “У тётушки Молли”. Там по субботам подают оргазмические блинчики.
— Ммм… Это заманчивое предложение.
***