Наш номер огромный и роскошный, кровать самого большого размера King-size, которую я когда-либо видела, все задрапировано белым и золотым, а также мягкими текстурированными тканями. У нас есть балкон и примыкающая к нему ванная комната, почти такая же большая, как спальня, и я ставлю свою дорожную сумку на комод, снова ощущая волны нервозности, когда понимаю, что это все.
Моя первая брачная ночь.
Коннор направляется прямиком к бару.
— Хочешь выпить? — Спрашивает он сухо, и я киваю.
— Конечно, — выдавливаю я, наблюдая, как он готовит два джина с тоником и протягивает мне один.
— За наш брак, — говорит он, постукивая краем своего бокала по моему. — Пусть это будет плодотворное партнерство.
Что-то скручивается у меня в животе при звуках холодного тоста. Конечно, я знаю, что не стоит ожидать каких-либо настоящих чувств. Это не должно причинять ни малейшей боли, но, конечно же, причиняет. Я не могу представить, чтобы какая-нибудь девушка хотела, чтобы ее первая брачная ночь была такой безэмоциональной.
Что ты хочешь, чтобы он сделал? Резко спрашиваю я себя, делая глоток напитка. Притворился? Ты хочешь начать свой брак на лжи? Лучше быть откровенными друг с другом.
Коннор допивает свой напиток, отставляет его в сторону, и на мгновение наступает тишина. Я допиваю свой, во рту пересыхает, несмотря на прохладную жидкость.
— Может, нам пойти в постель? — Спрашиваю я неуверенно, чувствуя, как мое сердцебиение ускоряется на несколько делений при этих словах, и Коннор приподнимает одну бровь.
— Ты хочешь? — Спрашивает Коннор, приближаясь ко мне легкой и раскованной походкой, как будто ему все равно. Я не вижу в нем ни малейшего намека на желание или похоть, и это причиняет боль.
Я вздергиваю подбородок.
— Мы должны консумировать брак, — натянуто говорю я. — Это часть дела. Кроме того, тебе нужен наследник.
— Конечно, — спокойно говорит Коннор. Теперь он на расстоянии вытянутой руки от меня, и я вижу, как его голубые глаза темнеют, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Но ты этого хочешь?
13
СИРША
Но ты этого хочешь?
То, как он это говорит, намек на желание, наконец-то прозвучавший в его словах, пробуждает тепло в моем животе. Я нервно облизываю губы, не желая признавать, что да, я действительно хочу этого, что я больше всего на свете хотела, чтобы он наконец трахнул меня, лишил девственности, унял отчаянную боль внутри меня вот уже несколько недель, но я не хочу быть настолько открытой, настолько уязвимой.
— Конечно, я хочу выполнить свой долг, — говорю я вместо этого так же натянуто, как и раньше. — Я хотела всего этого, помнишь?
— О, я очень хорошо помню. — Коннор проскальзывает мне за спину, и я чувствую, как его сильные пальцы играют с верхней пуговицей моего платья. — Я помню девушку, которая пришла ко мне на склад в джинсах, таких обтягивающих, что я почти мог разглядеть сквозь них очертания твоей киски, а твой топ был достаточно приспущен, чтобы я мог мельком увидеть эти восхитительные сиськи, ты выглядела как распутная девчонка.
Я ненадолго закрываю глаза. Каким-то образом то, что он произносит слово "сиськи", звучит в целом более соблазнительно, чем кто-либо другой когда-либо мог, грубо и грязно сказать мне. Я тяжело сглатываю, когда его рука скользит по кружеву, прикрывающему мой плоский живот, притягивая меня обратно к себе, и его рука оставляет верхнюю пуговицу моего платья, чтобы откинуть волосы в сторону.