— Свееет… — шепчу я, понимая, что не получится вразумить подругу.
— Чего? — мимикой лица отвечает мне подруга, недовольно дергая бровями.
— Свет выключи, — жалобно пищу.
Снигирёва делает жест рука — лицо. До неё доходит: как только она повернёт железную задвижку глазка на двери, чтобы посмотреть кто там, этот кто-то за дверью увидит горящий свет в квартире.
Погасив свет, подруга медленно отодвигает задвижку и смотрит в глазок. Она замирает и не двигается. Губы сжимаются в тонкую полоску.
Чувствую что-то неладное. Если бы там был Олег, то Снигирёва сразу отскочила бы от двери. Значит не он. Тогда кто?
Хочу подойти посмотреть, но Света не даёт. Хватает меня за руки и тащит в зал.
— Не будем открывать, — шепчет она.
Да что происходит?
Не успеваем отойти от двери, как за ней раздаётся женский голос. В тишине он слышен отчётливо.
— Я знаю, что вы дома. Не заставляйте ждать, — произносит Ирка — моя бывшая подруга.
Когда-то мы очень хорошо дружили втроём. Но потом в моей жизни появился Олег. Всё изменилось. Ира по уши в него втюрилась. Стала строить козни и пытаться нас поссорить. Я на неё была очень обижена и не смогла простить подлости. Да и о какой дружбе может идти речь, если она вздыхает по моему мужу?
— Что она здесь делает и почему говорит, что именно «мы» дома? — возмущённо спрашиваю у Светы.
— Блин. Я не удержалась. Рассказала про твоего козла Олега, и как тебе хреново сейчас. Ну, ты пойми. Знаешь, как тяжело удержать в себе такие новости? К тому же она реально может помочь. У неё муж кадровик в крутой организации. Я через неё Игоря программистом на работу устроила.
Стою в полном шоке. Ну и Света. Понятно, что она хотела, как лучше. Но Иру не хочу сейчас видеть. Много слов было сказано в порыве злости, когда виделись в последний раз. Ощущение, что она будет злорадствовать моему положению.
В дверь раздается громкий, настойчивый стук.
— Она всё равно не уйдёт, — виновато опускает глаза в пол Света и идет открывать.
Я же скрещиваю руки на груди и облокачиваюсь о дверной косяк. Выражение лица — кислая мина.
Дверь распахивается и в квартиру вплывает вначале живот, и только после Ира. Ого! Она ждёт ребёнка, а я не знала. Время не стоит на месте.
— Чего сразу не открыли? Не хорошо беременных заставлять ждать. На вот, возьми, — протягивает мне Немцова пакет, в котором звенит стекло.
Дождавшись, когда подруга разденется, идем на кухню. Я и Ира садимся за стол напротив друг друга.
— Ну, я так и знала, что этим всё закончится, — торжествующе говорит Ира и смотрит мне в глаза, пожав губы.
— Ты пришла это обсудить? Высказаться?
— Да нет. Я подумала, что пора нам помириться. Раз в твоей жизни больше нет объекта нашей ссоры. Делить нам больше нечего. Вспомним, как нам было вместе хорошо. У меня с беременностью ностальжи. Я очень трогательная и чувствительная в последние несколько месяцев, — поясняет Ира и достаёт из пакета бутылку вина.
— Тебе же нельзя! — произносим в голос со Светой.
— Эх, жалко конечно. Но так-то да. Поэтому это — вам, а мне — апельсиновый сок! — достает из пакета другую стеклянную бутылку, креветки и солёные огурцы.
Вообще-то, я не увлекаюсь спиртным. Но градус напряжения последних дней сказывается. Решаю сегодня не отказываться.
Интересно наблюдать, как Ира с аппетитом кушает морепродукты, которые не успели остыть. Света едва их приготовила, а беременная подруга сразу накинулась. При этом она заедает их солеными огурцами и запивает сладким соком.
После первого бокала я расслабляюсь. После второго клонит в сон. Вспоминаем институт.
— Помнишь, как проносили самогон на дискотеку в пачках из-под сока? Как сначала выкачивали, а потом заливали шприцом, чтоб не спалиться?
— Ага, и как потом тащили Светку до дома и объясняли родителям, что отравились в столовой.
Становится весело. Раньше всё было просто, легко и беззаботно.