***
Звенящая тишина окутывала двоих, стоящих друг против друга. Ужас, боль, непонимание, удивление и чужая сила повисли в наэлектризованном воздухе.
— Что-то не так, Прикки! Так не должно быть. Это не правильно.
— Уди, — молодой человек взял руку девушки и привлек ее к себе, — все обойдется, поверь мне.
— Но там, на струне пространство рвется, и последствия могут быть для нас печальными, — в страхе прошептала юная дева.
— Доверься мне, — он, поцеловав кончики пальцев, стремительно вышел из комнаты.
Удача осталась одна в смятении и нерешительности.
***
Мы все ближе подъезжали к горам. Порывы холодного ветра заставляли нас поеживаться и сильнее закутываться в нехитрые одежонки. Спали на земле в небольших укрытиях, которые устраивал Воин. Порой мне казалось, что все это устраивается только для меня, а сам Мирбок может спать, есть и жить просто в седле. В первую ночь я не могла уснуть от холода. И даже усталость и сложный переезд не принесли долгожданного забытья, постоянно отгоняемого ритмичным стуком зубов. В конце концов, сжалившись над моим клацаньем и походной неприспособленностью, Мирбок с головой укутал меня своим плащом. Тяжело вздохнул и покрепче прижал к своему горячему телу. И уже скоро я мирно посапывала, устроив голову у него на плече и ничуть не заботясь, а как ему там спится горемычному. Правда утром мне показалось, что за всю ночь он так и не пошевелился. Но ведь это только показалось и быстро улетучилось.
Новый день принес новые заботы и новые испытания. Путь был неблизким и нелегким. А ветер все усиливался, принося порой то холодные капли дождя, то плотные стены непроглядного тумана, то колючие порывы первого снега.
Мы двигались уже по горам, то поднимаясь к невысоким перевалам, то спускаясь в небольшие долины. Голые заснеженные вершины все плотнее обступали нас со всех сторон. Клыкастые, острые громадины подавляли своей мощью. Рядом с ними мы сами себе казались маленькими муравьишками из последних сил продолжающих свой путь.
— Уже скоро, — поддержал меня Мирбок.
И вот, за очередным поворотом узкой дороги перед нами открылось сумрачное ущелье. Острые скалы, грозные вершины, пронзающая серая взвесь, черные пропасти и белая нить дороги, ровная как стрела и уходящая в такую даль, что её конец терялся где-то в мохнатой клубящейся дымке. Эта дорога испугала меня.
— Здесь есть пещера, — сказал Мирбок, спешиваясь, — надо хорошо отдохнуть.
Черный и липкий мрак пещеры обступил нас со всех сторон. Лошади фыркали и упирались. Но скоро, стараниями воина, пространство прорезал маленький огонек костра. Я просто была в восторге, каким чудом Мирбок мог разводить огонь в любых условиях походной жизни. Желтоватое пламя раздвигало мрак и создавало согревающий уют. Первый раз за много дней мы неспешно поужинали. Уже укладываясь, я обратила внимание на злобное завывание ветра снаружи. Там что-то гудело, стонало, било в низкие барабаны.
— Ты бывал здесь раньше?
— Нет, Лия. Но я хорошо знаю этот путь. Мы не заблудимся.
— Мне страшно, Мирбок, — прошептала я, вздрагивая от каждого порыва беснующейся стихии.
— Не бойся, волшебница, спи, — и он нежно провел шершавой рукой по моему лицу, — завтра у нас не простой день.
Как по волшебству сон окутал меня согревающей пеленой. Я бежала по полю, усеянному маками и ромашками. Теплый ветер раздувал подол легкого платья и шевелил пряди разлетающихся волос. И только черная тень, где-то в углу немного беспокоила меня и притягивала.
— Это ты? — Закричала я тени.
— Это я, — ответила мне тень очень знакомым голосом.
— Ты будешь со мной?
— Вечно! — Отозвалось эхом в голове.
От удивления я открыла глаза и несколько раз моргнула, осознавая, что за выходом из пещеры брезжит рассвет, а нас окутывает тишина. Абсолютная тишина.
— Нам пора, — привел меня в чувство мужской голос. И внимательный взгляд посмотрел на меня оценивающе.