Грэм О'Салливан.
Его отсутствие само по себе является заявлением, с которым, я знаю, мне придется быстро разобраться. Проблема не в самом Грэме, мне достаточно нравится Грэм О'Салливан, даже если временами он может быть упрямым и твердолобым старикашкой. Но все они старше пятидесяти, и это большинство мужчин за этим столом. Большинство из них старше меня как минимум на тридцать лет, что затрудняет руководство ими. Трудно отдавать мужчинам приказы, когда они видят, что у меня все еще мокро за ушами. Трудно заставить их уважать меня, когда они даже не ожидали, что я займу место во главе стола после смерти моего отца.
Черт возьми, я нихуя этого не хотел.
Это должно было достаться моему брату, Коннору Макгрегору. Но он бог знает где, мертв или разгуливает по родине, и, черт возьми, меня больше не волнует, кто это. Или, по крайней мере, это то, что я говорю себе, потому что единственными другими вариантами являются гнев или скорбь, злость на то, что он оставил меня в таком беспорядке после дерьма, которое устроил наш отец, или скорбь от того, что мой брат, безусловно, почти потерян для нашей семьи навсегда. Гнев — это отвлечение, которое я не могу себе позволить, а горе ослабляет человека. Слабость — это еще одна вещь, которую я не могу себе позволить, не тогда, когда другие Короли ждут возможности доказать, что я не гожусь руководить нами, чтобы они могли поставить кого-то из своих сыновей на мое место. Что возвращает меня к Грэму О'Салливану и причине, по которой его отсутствие является одновременно проблемой и последней гребаной вещью на этой земле, с которой я хочу иметь дело.
Я должен жениться на его дочери, Сирше О'Салливан. Я достаточно хорошо знаю, что ни один мужчина за этим столом не понимает, почему я не подписал контракт о помолвке своей собственной проклятой кровью, если это то, что нужно, чтобы жениться на ней. Сирша — редкая красавица, воспитанная для того, чтобы стать женой высокопоставленного члена нашей семьи, идеальной парой для меня во всех отношениях. Для меня слишком хороша, если вы спросите ее отца, но он все равно предложил мне ее руку, потому что это выгодно нам обоим.
Женитьба на Сирше укрепила бы мое место во главе королей, обеспечила бы союз с единственной другой семьей, которой никто здесь не посмеет бросить вызов, и дала бы семье О'Салливан, так сказать, постоянную связь с троном. Мой наследник будет носить мое имя, но в его жилах будет течь кровь О'Салливанов, и это важно.
То есть, если я женюсь на Сирше.
Отсутствие Грэма означает, что договоренность в опасности. И я знаю, что мне следует беспокоиться об этом больше, чем я беспокоюсь. Я, конечно, не должен думать о девушке, находящейся на другом конце света, девушке, к которой у меня с самого начала не должно было возникнуть ничего, кроме мимолетного интереса, девушке, местонахождение которой я сейчас даже не знаю. Анастасии Ивановой.
— Я поехал в Россию, чтобы посмотреть, что можно сделать, чтобы наладить отношения с Виктором Андреевым, — твердо говорю я, кладя руки на стол и оглядывая собравшихся мужчин, мой взгляд наконец останавливается на Колине О'Флаэрти. — Он заключил союз с итальянцами. Он и Лука Романо преломили хлеб и договорились о перемирии, краеугольным камнем которого стала женитьба Виктора Андреева на вдове Бьянки, Катерине Росси-Бьянки. Теперь Катерина Андреева. — Я прищуриваюсь. — Вы бы запретили королям сидеть за столом, за которым пируют итальянцы и русские?
О'Флаэрти выглядит взволнованным.
— Конечно, нет. Но ради Братвы Виктора соглашаются на такое, после того как твой отец…
— Я хорошо осведомлен о том, что сделал мой отец, и о его глупости, — говорю я ледяным тоном. — Нет необходимости напоминать мне об этом каждый раз, когда мы садимся за этот стол. Он думал, что сможет взять все это в свои руки и править всеми северо-восточными территориями вместе со мной и моим сводным братом.
Что ж, полагаю, я могу догадаться, откуда у Алексея появилась эта идея. Предательство моего отца и Франко имело более долгосрочные последствия, чем даже он мог себе представить. Он, конечно, никогда бы не подумал, что один из бригадиров Виктора подхватит эту идею и попытается присвоить ее себе.