Мы вернулись к тому, что он не может просто взять меня за руку, когда мы идем по улице, потому что увидит весь город. Боже, я даже не могу рассказать об этом своей лучшей подруге Кэти, потому что не знаю, что «это» значит для меня.
Мы застряли вместе, планируя эту вечеринку, потом у нас был невероятный секс, который привел к еще более невероятному сексу.
Но те два дня, которые мы провели вместе, казались мне чем-то большим, чем просто секс.
Такое ощущение, что он медленно пробирается в мое сердце, и мне страшно подумать, что это может означать.
За двадцать четыре часа, прошедшие с тех пор, как мы вернулись домой, он приходил мне в голову больше раз, чем я могу сосчитать, и уж точно больше раз, чем я хочу признавать.
Мы многое вычеркнули из нашего списка, и хотя нам еще многое предстоит сделать для подготовки к вечеринке, теперь это в основном то, с чем каждый из нас может справиться самостоятельно.
Я со стоном опускаю голову на диван, крепче сжимаю в руке бокал с вином и молюсь, чтобы красное мерло не расплескалось на пол. Это не первый мой бокал за вечер, потому что я только что провела выходные взаперти с самым сексуальным мужчиной в городе, с его похотливым языком, с его божественным телом. Мужчина, к которому я, возможно, начинаю испытывать настоящие чувства, но, о, подождите, наши семьи враждуют уже несколько десятилетий, и мы, по сути, родились, ненавидя друг друга.
Все просто замечательно.
На подлокотнике дивана завибрировал телефон, и я беру его, делая очередной глоток мерло.
Мама: Как продвигается подготовка к вечеринке? Твой отец не очень хорошо воспринял новости, но этого следовало ожидать. Я пытаюсь сгладить последствия, но ты же знаешь, какой он, когда дело касается семьи Пирс. Он планирует закрепить новогодние декорации в земле из-за прошлогодних неприятностей.
Да, по крайней мере, кто-то в нашей семье все еще недолюбливает семью Пирс, потому что я, например, думаю, что могу влюбиться в нее, и я уже знаю, что результат будет катастрофическим.
Я: Все хорошо. Все должно пройти без заминок.
Как только я нажимаю кнопку «Отправить», раздается звонок в дверь, и я устало вздыхаю.
Наверное, исполнители колядок, больше некому. Очевидно, что это не мои родители, так как мама в данный момент переписывается со мной, и она редко переступает порог моего дома. Так что я не знаю, кто еще может заглянуть ко мне так поздно.
Я кладу телефон на край стола и иду к входной двери, открывая ее одной рукой, в другой у меня бокал с вином.
Я совершенно не готова к тому, кто окажется по ту сторону, и мои глаза расширяются от удивления.
― Джексон?
Он ухмыляется. ― Привет, Снежинка.
Я даже не пытаюсь его поправить, потому что слишком занята его разглядыванием. Он одет в черную толстовку с капюшоном и темно-серые спортивные штаны.
Он ― именно та причина, по которой серые треники ― эквивалент порнографии для женщин. Я практически вижу очертания его члена, который смотрит на меня. Мне нужно больше вина.
― Дай мне сначала войти в дверь, женщина. Боже, я чувствую, как ты раздеваешь меня своими глазами, ― поддразнивает он.
― Прости! Я просто не могла сдержаться, ― отвечаю я, закатывая глаза и подавляя хихиканье. ― Ты и твое эго. Но ладно, ладно, я просто любовалась твоими серыми трениками.
Только тут я понимаю, что у него заняты руки, и тут же включаю свое гостеприимство.
Эмма, как ты можешь держать его на пороге в холоде.
― Блин, заходи, заходи, извини! ― Я пищу, открывая ногой дверь пошире.
Джексон заходит внутрь и окидывает взглядом гостиную, застыв на месте. ― Эмма Уортингтон, что ты скрывала от меня.
Ну, может быть, кое-что…
Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к своей гостиной, которая является воплощением уюта. Когда я росла, наш дом был прекрасен. Большая лестница, мраморные полы, дорогие картины по всему дому. Красиво, но… как-то холодно. На стенах никогда не было фотографий, за исключением, конечно, семейного портрета, который висел в столовой. Никаких личных штрихов.