Я снова положила голову ему на грудь, и мы оставались в таком положении, не разговаривая, просто дыша.
Просто живя.
* * *
Диллан
Я слушал, как Лекси спит. Я наблюдал, как поднимается и опускается ее грудь, когда она дышит. На ее лице не было никаких следов того факта, что она отдохнула, была довольна и умиротворена. Она знала, что со мной она в безопасности. Я чувствовал это, чувствовал по тому, как она расслабилась, прижавшись ко мне.
Я провел рукой по ее боку, по изгибу талии, по бедру и по заднице.
Она была моей во всех отношениях.
Я бы не отпустил ее.
Она бы приняла меня таким, какой я есть, что я не «хороший парень». Я бы пошел в ад, чтобы защитить ее, и взял бы с собой любого, кто подумал бы причинить ей боль, но я никогда не был бы тем рыцарем в сияющих доспехах, который прискакал на белом коне, чтобы спасти положение.
Я больше походил на монстра из фильма ужасов.
Я никогда не мог смириться со своей темнотой. Она просто растворилась в фоновом шуме, потому что она была в моей жизни.
Это правда, что с ней я чувствовал такое спокойствие, такую легкость, которых никогда раньше не испытывал. Но я слишком много повидал в жизни и на войне; я никогда не смог бы стать тем мужчиной, которого она заслуживала.
Но я бы каждый день старался заставить ее увидеть, дать ей понять, что она была единственным, что имело для меня значение. Без нее в моей жизни я просто ходил с этим облаком ненависти и отвращения к себе, нависшим над моей головой.
С ней рядом я чувствовал подобие завершенности. Это было быстро, может быть, даже немного безумно, но я жил ради этого … Я бы жил ради нее.
Может, я и не смог бы изменить себя, но я мог быть чертовски уверен, что подарил ей счастливую жизнь и что она знала, что она на первом месте. Всегда.
9
Диллан
Неделю спустя
Я хотел оставить ее здесь, забыв об уродливом мире за пределами этой хижины в лесу. Но Лекси нужно было прийти к этому осознанию самостоятельно. Ей нужно было увидеть, что то, что мы можем иметь здесь, — это все, что нам нужно.
Я хотел, чтобы Лекси знала, что если она останется со мной, то так оно и будет. Пути назад не было, не было надежды, что я смогу измениться, жить той жизнью, которую она когда-то вела.
Я бы никогда не изменился.
Я всегда был бы собственником по отношению к ней.
Я бы всегда держал ее рядом.
Я вез нас вниз с горы, дорога каменистая, неровная. Я почувствовал, что она нервничает, и потянулся через сиденье, чтобы притянуть ее поближе. Черт, если бы я мог посадить ее к себе на колени, я бы поехал этим маршрутом.
Я хотел спросить ее, уверена ли она, этого ли она хотела. Но я уже знал ответ. Я знал, что она прямо здесь, со мной.
И, черт возьми, это было приятно.
Прошло еще полчаса, прежде чем мы, наконец, добрались до ее дома. Я остался на водительском сиденье, позволяя ей указывать путь. Это было ее решение, и она держала власть в своих руках. Если бы она решила, что не хочет той единственной жизни, которую я мог бы ей дать, я мог бы притвориться, что позволю этому быть последним словом. Но правда была в том, что я не мог отпустить ее, никогда.
Я молчал и смотрел на нее, видя, как мысли движутся по ее лицу выразительным калейдоскопом.
И впервые в моей жизни, когда я понял, что она может передумать прямо здесь, прямо сейчас, я почувствовал страх.
* * *
Лекси
Пахло так же, смесью сожаления, грусти, но и воспоминаниями тоже.
Я набралась смелости выйти из машины и пройти через это. Я смотрела на дом, в котором выросла, дом, где я смеялась, пугалась и плакала. Раньше это был дом, но теперь он казался просто оболочкой: пустой, одинокой.
Я почувствовала, как Диллан положил руку мне на плечо, и это тепло, стабильность… тот факт, что я была не одна, уже десять раз говорил мне, что мое решение было правильным.
Я ни за что не стала бы игнорировать свои чувства или то, чего я хотела в своей жизни. Я твердо верила, что встретилась на пути Диллана — и наоборот — не просто так.