— София?
От его голоса у меня по спине пробегают мурашки. Я не слышала его с той ночи в «Гибискусе». И скучала по его мощным ноткам. Я скучала по нему.
Я оборачиваюсь. Он менее чем в метре позади меня.
— Николас.
— Я видел, как вы покидали «Нову» с Кейденс, — он опускает взгляд с моего лица на руки. — Я ужинал в заведении в квартале отсюда.
Я не спрашиваю, с кем он ужинал, потому что это больше не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме того факта, что он назвал меня воровкой.
— Не думаю, что нам следует разговаривать друг с другом, — я роюсь в сумочке в поисках телефона. — У меня есть адвокат. Я могу дать тебе ее номер. Думаю, тебе следует поговорить с ней.
— Зачем мне разговаривать с твоим адвокатом?
Я просматриваю список контактов в поисках номера Зои.
— Я имею право хранить молчание.
Он выдает смешок.
— Я не арестовываю тебя.
— Знаю. Ты подаешь на меня в суд. Мой адвокат посоветовала бы мне не разговаривать с тобой, — огрызаюсь я, раздраженная тем, что он находит в этом юмор.
— Твой адвокат не знает, что я хочу тебе сказать, — спокойно произносит мужчина.
Я закатываю глаза.
— Не имеет значения, что ты хочешь сказать; ты должен сказать это моему адвокату. Это нетрудно понять, Николас. Ее зовут Зои Бек. Ее номер…
— Мне не нужен ее номер, — Николас подходит еще ближе. Он так близко, что я чувствую запах его кожи. — Я хочу сказать тебе, что мне жаль. Мне нужно сказать тебе, что сожалею обо всем, что наговорил тебе тем вечером, и хочу, чтобы ты поняла, я сделаю все возможное, чтобы загладить свою вину.
Глава 7
Николас
Она прикусывает свою накрашенную красной помадой нижнюю губу и пристально смотрит на меня.
— Мне жаль, София, — продолжаю я, поскольку она не произносит ни слова. — Я был настоящим засранцем по отношению к тебе в тот вечер. Я поступил дерьмово, чем не горжусь. Сейчас, оглядываясь назад, сам не могу поверить, что обвинял тебя в этом.
— Я тоже не могу в это поверить, — она вздыхает. — Я не способна ничего ни у кого украсть.
— Я понял это, — я хочу протянуть руку и прикоснуться к ней, но останавливаю себя. И не только потому, что мы находимся посреди людного тротуара. Все потому, что язык ее тела кричит мне, чтобы я немедленно отвалил. — Я не мог ясно мыслить.
— Я ценю твои извинения, — София делает шаг ближе к бордюру. — Сейчас я собираюсь поймать такси и отправиться домой.
Она холодна как лед. Выражение ее лица не дрогнуло, голос ничем не выдал того, что она чувствует внутри.
— Мы можем подробнее поговорить о том, что произошло? — я тоже двигаюсь к обочине. — Мне нужно, чтобы ты поняла, где была моя голова.
София бросает взгляд через мое плечо на встречный поток машин.
— Здесь не о чем разговаривать.
— Нам есть о чем поговорить, — возражаю я. — Я все испортил. И хочу получить шанс все исправить.
Она легонько улыбается.
— Я не хочу ничего с тобой обсуждать.
Улыбка на ее лице не потому, что я последовал за ней по улице, чтобы унижаться. А потому, что она думает, что я чертовски жалок, предполагая, что она захочет заполучить еще один шанс быть со мной. София права. Я растоптал ее сердце и позвонил ее боссу с просьбой уволить ее. Признаю, что не подхожу под определение хорошего парня.
— Я забочусь о тебе, — говорю я это, потому что больше ничего не вертится у меня на кончике языка.
Это заставляет ее приподнять обе брови.