— И умён, поверь. Ходят слухи, что он окончил Массачусетский технологический институт.
— МТИ? Серьёзно?
— Ага. Не суди книгу по обложке. Дэмиен что-то изобрёл, патент продал, а вырученные деньги вложил в недвижимость. Теперь он просто собирает арендную плату и занимается тем, чем действительно хочется — искусством.
— Ничего себе. Это… впечатляет.
— Только, если что, я тебе этого не говорил.
— Поняла, Мюррей.
— Какие планы на вечер?
— Да ничего особого. Сейчас возьму что-нибудь из еды навынос и обратно домой.
— В таком случае, приятного ужина.
— Спасибо.
Двадцать минут спустя я вернулась в квартиру с тостонес3 и пуэрто-риканским рисом с голубиным горошком из моей любимой закусочной «Casa del Sol».
Быстро расправившись с едой, я села в спальне и немного помедитировала, чтобы подготовиться к беседе с доктором Литл, «специалисту по травме отношений».
Брала за сеансы она немало — двести долларов. Идея поговорить с кем-то о своих чувствах принадлежала моей маме. Хоть я и не была уверена, что это помогало, наши разговоры всё также состоялись каждый вторник в полдевятого.
Наверное, мне стоило отправлять счета за них Элеку.
* * *
Складывая постиранное бельё в спальне, я одновременно общалась со своим терапевтом по громкой связи.
— Ты часто поднимаешь этот вопрос, Челси. Любил ли тебя Элек по-настоящему. Думаю, это можно объяснить, проведя аналогию с единорогом.
— Единорогом?
— Единорог — это что-то фантастически прекрасное и недосягаемое, так?
— Допустим…
— Такой была Грета для Элека. Она находилась под запретом, и он исключил возможность отношений с ней. Тогда Элек сумел полюбить тебя, и эти чувства были вполне искренними. Однако когда единорог внезапно оказывается в пределах досягаемости, всё меняется, ведь его притягательность необычайно велика.
— То есть Элек действительно меня любил, но только когда думал, что не может быть с Гретой. Она его единорог. А я нет.
— Верно… ты не его единорог.
— Я не его единорог, — повторила я шёпотом. — А можно…
— Мне жаль, Челси, но наш сеанс на сегодня закончен. Продолжим эту тему в следующий вторник.
— Ладно, спасибо, доктор Литл.
Тяжело выдохнув, я плюхнулась на кровать и попыталась осмыслить только что услышанное.
«Единорог. Хм…»
Услышав смешок, я замерла.
Сначала я думала, что мне показалось, но смех повторился, и он исходил из-за стены у изголовья кровати.
Я вскочила на ноги.
— Единорог. Что за хрень? — произнёс глубокий голос, прежде чем опять рассмеяться.
Дэмиен.
«Он слышал наш разговор!»
Мой желудок сжался.
Как ему удавалось всё слышать через стену?
— Ты подслушиваешь? — спросила я.
— Нет, это ты мешаешь мне работать.
— Я не понимаю.
— В стене дыра, и во время работы мне приходится выслушивать твои бредовые сеансы по телефону.
— Дырка в стене? И ты о ней знал?
— Да, руки не доходят починить. Она была здесь до того, как я купил здание. Её, похоже, использовали как дырку для члена4 или ещё какого-нибудь дерьма.