Виктор снова с силой впечатал ее в стену:
— Отпустить? Ну нет. Зря что-ли ты за мной столько лет бегала, подглядывала, подслушивала. Ну что, хочешь трахну тебя? Сама попробуешь, что это такое, давно ведь мечтаешь о моем члене?
Он отпустил одну руку и быстро расстегнул пуговицы на пиджаке, а потом залез под рубашку, задрал чашечки бюстгальтера почти до самой ее шеи, полностью оголяя ее грудь. Одной рукой он сильно сжал ее грудь. От боли она поморщилась, но не стала открывать глаза, чтобы не видеть перекошенное от злости его лицо, только просила тихо: «Отпусти, не трогай, умоляю». Она почувствовала как он носом провел по ее щеке, потом спустился на шею, хищно вдыхая воздух:
— Пахнешь земляникой. Прикольно, — хохотнул он. — А как ты там пахнешь?
Она не успела ничего подумать, как его вторая рука быстро задрала ее юбку и рывком спустила колготы вместе с трусами до середины бедер. Ольга задергалась, пыталась оторвать его руки от себя, оттолкнуть, но но своим телом снова придавил ее к стене и продолжал одной рукой сжимать грудь. Вторую его руку она почувствовала на своем лоне. Он накрыл ее и тоже сжимал с силой. Она набрала воздуха, чтобы крикнуть, но он своими губами закрыл ей рот, больно кусая ее губы. Его пальцы нагло оглаживали ее лоно, пытаясь проникнуть внутрь. Она билась в его руках, била его кулаками по голове, спине. Пыталась расцарапать его лицо. Он перехватил ее руки за запястья своей рукой, с силой зажал, до боли, от чего она снова замычала ему в рот. Потом он поднял свою руку, которой трогал за промежность, к лицу и втянул воздух:
— Мммм, тоже вкусно, тоже земляникой пахнет.
Она открыла глаза и увидела его лицо прямо перед собой. Глаза Виктора горели лихорадочным блеском. Его такое красивое лицо, которым она когда-то любовалась и мечтала хоть об одном поцелуе, сейчас было перекошено злобой. Он скалился, обнажая свои клыки. Он облизал ее щеку, от чего ее передернуло.
Она хотела закричать, но его рука закрыла ей рот.
— А ну ша, успокойся. Не будешь дергаться, все пройдет быстро и не больно.
— Вик, хватит, оставь ее, — раздался голос кого-то из парней. — Тебе статьи за износ не хватает? — Когда Виктор снова с силой сжал ее грудь, от чего она вскрикнула от боли, снова кто-то сказал. — Оставь ее, кому сказал.
И парни снова заржали. После этого Виктор отошел от нее на полшага, остановился, схватил рукой за лицо и со злобой прошипел в губы:
— Еще раз увижу тебя, не пожалею, оттрахаю и никто меня не остановит, — сжал пальцы, делая больно щекам, оставляя на них следы, резко толкнул голову, и она снова ударилась затылком о стену.
Потом он забрал с вешалок одежду, перекинул ее парням, один движением перепрыгнул через ограждение и походной зверя, получившего свою добычу, удалился.
Ольгу трясло от страха и злости. Она кое-как натянула трусы и колготы, застегнула рубашку и запахнула пиджак, потом забилась в угол, где стоял стул, упала на него, обхватила себя руками и зарыдала в голос. Она чувствовала себя грязной, использованной. Места, где Виктор трогал ее, горели огнем. Ей хотелось немедленно залезть в душ и отмыться. Губы болели от укусов Виктора. Ольга провела по ним рукой, стирая его слюну. Через пару минут она набрала на телефоне сообщение Женьке, что пойдет домой, быстро оделась и выбежала из школы, не дожидаясь звонка. Пусть ее потом накажут.
Эти полтора километра до дома она пробежала, не чуя под собой ног. Она все опасалась, что Виктор с друзьями сейчас могут догнать ее и не известно чем все закончиться. Когда она слышала шум машин, быстро пряталась в придорожные кусты, пережидая, когда проедет транспорт.