Мне требуются все силы, чтобы не закатить глаза. Вместо этого я делаю еще один глоток вина и откидываюсь на спинку стула.
Она права.
У-у-у, Квинн.
Под столом я чувствую тепло руки Паркера, когда он проводит ею по моему колену, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Его пальцы мягко сжимаются, давая мне уверенность, и я каким-то образом расслабляюсь. Я чувствую, как напряжение покидает мое тело.
Я смотрю на него, и на его лице застыло сосредоточенное выражение, поскольку он внимательно слушает историю, которую Оуэн рассказывает о своей работе. Его взгляд не отрывается от Оуэна, он кивает, одновременно проводя рукой по моему бедру.
Его красивый профиль непоколебим, но я? Все мое тело реагирует на его прикосновения.
Это и пугает, и возбуждает одновременно.
— Квинн? — зовет мама, отрывая меня от мыслей о прикосновении руки Паркера.
Я прочищаю горло, смущаясь.
— Да? Извини.
— Клянусь, я назвала твое имя три раза. И сказала, что твой отец здесь.
Я киваю и ставлю бокал с вином на стол, делая глубокий, успокаивающий вдох. Оуэн и Кэри встают и выходят из комнаты, чтобы поприветствовать его, оставляя нас с Паркером наедине.
Как только они уходят, и я встаю со стула, его рука касается моей спины, и он спрашивает.
— Ты в порядке?
— Да, я в порядке. Просто нервничаю. По поводу встречи с отцом, прошло много времени, и все как-то натянуто.
— Понимаю, но я здесь, если я тебе понадоблюсь, хорошо?
Я киваю и улыбаюсь ему.
— Спасибо.
Мы вместе выходим в фойе, и я вижу, что мой отец стоит со своей новой женой Марией.
Он выглядит постаревшим с тех пор, как я видела его в последний раз. В уголках его глаз появились глубокие морщины, а «гусиные лапки» стали более выраженными.
При виде его у меня щемит сердце. Часть меня, маленькая девочка, которой нужен был отец, жаждет протянуть руку и преодолеть разрыв между нами.
Если бы это было так просто. Если бы это было так, то годы не пролетели бы так быстро.
Он одет в темно-серую спортивную куртку с белыми кнопками и слаксы. Его жена одета в темно-синее платье, ее длинные светлые волосы собраны набок заколкой с рубинами и бриллиантами.
Она прекрасна, хотя мне и неприятно это признавать.
— Квинн, — тихо произносит отец, делая нерешительный шаг ко мне. Я вижу на его лице тоску и обожание, когда он смотрит на меня, и чувство вины внезапно сжимает мое горло.
— Привет, — шепчу я, не зная, что сейчас делать или говорить.
Он делает шаг вперед и обнимает меня, задерживаясь на мгновение, прежде чем отойти к Марии.
Я протягиваю ей руку для пожатия, но она оставляет ее без внимания, заключая меня в крепкие, быстрые объятия без малейшей неловкости, как будто мы знакомы уже много лет.
Это совершенно неожиданно, и почему-то вызывает у меня слезы.
— Привет, Квинн. Я так много слышала о тебе. Так приятно наконец-то встретиться, — шепчет она мне на ухо, прежде чем отстраниться.