Через минуту молчания Ярдард отозвался:
— Нет, — пауза. — Если бы я так считал…
— Но предполагаешь такую возможность, — хмыкнул Ульвар. — Я тебя разочарую, но — нет. Герцог Эйдэрд ослеп потому, что чрезмерно полагался на свою силу. Помнишь страшный пожар в Шуге? Жаркий, сухой июль? Герцог принял участие в тушении и получил тогда серьёзный удар балкой по голове. Ах нет, не помнишь. Вы с Лэйдой были где-то за морями…
Джайри невольно вспомнила удушливый смрад, достигших из ремесленных кварталов набережной, где располагались особняки аристократов. Окна и двери тогда пришлось держать закрытыми, но это не помогало. Служанки мочили гардины и растягивали их на окнах, отчего-то веря, что мокрая ткань поможет. Все, кто мог себе это позволить, разъехались из Шуга и до самого сентября находились в своих загородных дворцах. Кроме Джайри. Они с Ульваром как раз разрабатывали подробный план открытия университета, определялись с преподавателями и накидывали смету…
— Ясно, — тяжело уронил Яр.
Джайри, испугавшись, что её обнаружат, всё так же на цыпочках пересекла холл, а затем быстрым шагом спустилась по лестнице и вышла в сад. И только тут разрешила себе задуматься.
Герцог Эйдэрд, правая рука и опора королевы Леолии, ослеп. Вот это новость! Судя по тому, что лазутчики Серебряной герцогини в королевском дворце не успели об этом сообщить, событие произошло сегодня и внезапно. Зная Медведя, можно предположить, что неожиданная слепота не заставит его отказаться исполнять то, что герцог считает своим долгом.
Или заставит?
Джайри запрокинула голову. Небо затянули белесые облака, роняющие на землю скупые снежные хлопья. Герцогиня по-детски поймала снежинку языком.
Можно ведь, например, ввести должность чтеца. И писца. И кого-то, кто будет везде ходить и ездить и обо всём тщательно докладывать… Да. И попасть в зависимость от человека, кто будет читать, писать и пересказывать увиденное. Даже если их будет несколько — это не гарантия честности. Может быть сговор.
Девушка знала, что Эйдэрд не стремился к власти: отец рассказывал. Власть для хранителя Медвежьего щита всегда была средством выполнить долг, ярмом, в которое впрягают вола. С единственной разницей, что герцог впрягся сам. Потому что больше некому. Эйдэрд в это искренне верил.
— Значит, — прошептала Джайри беззвучно, одними губами, — он поймёт, что настала пора передать власть тем, кого он к этому и готовил: сыновьям. Это лучше, чем впасть в зависимость от чужого человека… Неизбежно.
И хранителем Медвежьего щита станет Яр. Очевидно. А всё остальное в Элэйсдэйре — тайный сыск, разведка, строительство крепостей — перейдёт к Ульвару, который станет правой рукой своей матери…
— Ваша светлость?
Джайри не заметила, как дошла до экипажа, погружённая в собственные мысли. Кучер, судя по всему, устал ждать, когда на него обратят внимание. Девушка кивнула, оперлась на его крепкую руку, забралась внутрь кареты, расправила платье и задёрнула штору. Лошади тронулись.
Что будет делать Уль теперь? Судя по отсутствию королевы на Совете щитов…
Так. Ингемар, Горный щит. Верзила с мощными руками, покрытыми густой рыжеватой шерстью так густо, что она торчала даже на его пальцах. Он зол на Ульвара за младшего брата, которого наследник послал сражаться против кровавых всадников. И за сорванный выгодный брак. Но Ингемар прост умом, и Ульвару не составит никакого труда поворачивать Горного герцога в нужную сторону.
Тоже самое тесть Ингемара — хранитель Золотого щита Юдард. Правда рыжеволосый мужчина не враг Ульвара. До сего дня голос Юдарда всегда принадлежал Эйду, которому бывший оруженосец был неизменно предан.
— С этими двумя мы справимся, — пробормотала Джайри, по привычке объединяя себя с Ульваром. — А вот Лэйда…