В голове немного мутилось, мир качался.
Похититель промолчал, и вскоре они въехали на лесную тропинку. Наверное, когда деревья распускали листья, тут становилось даже красиво. Джайри чувствовала жар, ей вдруг нестерпимо захотелось плакать. Или говорить. Плакать плохо. Говорить хорошо.
— А правду пишут в книгах, что у вас в горах живут настоящие крылатые ящерицы? — спросила она, поудобнее расположившись на его груди.
— Нет.
— Так и думала, что всё — ложь. Книги лгут. Обо всём, понимаешь?
Шэн промолчал, он отпустил повод и обхватил девушку обеими руками.
— Вот если бы мы с тобой были героями одной из глупых рыцарских книжек, то золотым драконом оказался бы ты…
— Почему?
— Ты красивый. Мерзавец, конечно. Похитил девушку… Это, романтично, не спорю. Но очень плохо, Шэн. Ты — просто тупой кочевник, поэтому тебе не понять…
Джайри споткнулась. Ей казалось, что мозги плавятся, как свеча над огнём. Но говорить всё равно ужасно хотелось. Однако что-то она сказала не так… Кажется, что-то обидное… Может, потому что назвала «кочевником»? Мерзавец же — это почти комплимент… Или плохо?
— Не обижайся за мерзавца, — вздохнула Джайри. — В наше время быть мерзавцем это неплохо. Это значит, что у тебя голова работает правильно. Вот Уль, например, мерзавец, да. Но я же его люблю, понимаешь? Я, может, именно поэтому его и люблю… Но это неважно.
Она замолчала, теряя мысль, Шэн закутал их обоих в плащ.
— О чём я говорила? До мерзавцев?
— Про рыцарский роман.
— Да, точно. Если бы… Ты бы на мне женился, а я бы в тебя влюбилась. Или наоборот… Безумно. Но безумная любовь — это не любовь, понимаешь? Чтобы ты мне сейчас не говорил, Уль. Любовь должна быть разумной. Это когда ты любишь и глазами, и ушами, и головой… Голова важнее всего.
«Что-то я не то говорю, — подумала Джайри. — Голова… Он же тупой, ему не понять, что такое голова».
— Прости, — выдохнула она. — Я не очень хорошо себя чувствую… Я путаюсь… Зря я сказала тебе про голову, что она важнее всего… Не хотела тебя обидеть, тупой кочевник. Прости, если почувствовал свою убогость… Настоящая леди никогда не даст дураку понять, что он — дурак. А я — не леди, я — герцогиня. Это — святое.
— Ничего, — шепнул Шэн ей на ухо. — Не переживай, я же тупой, я просто не понял.
Джайри кивнула и с облегчением опустила голову ему на плечо.
— Да, точно… я забыла. Спасибо. Жаль, что драконов нет… Я бы оседлала и полетела на нём…
— Ты хочешь летать?
— По воздуху быстрее, — пояснила девушка. — Я так опаздываю! Так ужасно опаздываю… У нас коварный план… И мне нужен ребёнок. И ворона…
Она обняла мужчину за плечи и уткнулась носом в его шею. Его кожа вкусно пахла степными травами…
Пришла в себя, когда Шэн мягко снял её с лошади. Пошатнулась, ухватившись за луку седла. Перед ней был мрачный грифельно-серый замок, похожий на громадные детские кубики, сложенные друг на друга. Местами из стены выступали обломки гранита. Узкие окна-бойницы щерили на мир решётки. Джайри никогда ещё не видела настолько полное отсутствие архитектуры в архитектурном сооружении.
— Поехали отсюда, — она обернулась к спутнику. Тот вопросительно приподнял бровь. — Это точно не гнездо Золотого дракона… Это какие-то драконюшни…
Глаза Шэна засмеялись, но он закусил губу.
— Кто эта наглая особа, брат мой? — загремел могучий голос, затопивший небольшую площадку, мощёную булыжником, между замком и крепостными стенами.
Похититель почтительно преклонил колено, опустил голову и прижал руку к груди.
— Твоя невеста, о, сила силы моей, крепость крепости моей, — произнёс торжественно.