- На чём вы остановились? - поинтересовалась я, листая учебник. Темы были странные, но очень похожими на курс психологии. В классе стояла тишина, поэтому я, вздохнув, достала из середины первое попавшееся личное дело и вчиталась в имя.
- Журьелен, какие темы прошли уже?
- Его нет с прошлой охоты, - пояснила девушка с задней парты. Конечно, блондинка с длинными волосами и прямым носиком. Её почти точные копии сидели молча, - еда попалась очень питательная. До сих пор упивается.
Она улыбнулась, показав белые зубки в ехидной улыбке. Значит, Журьелен кого-то переваривает. Остальные голодными взглядами отслеживали каждое моё движение.
- Ну, если не хотите говорить, начнём сначала, - легко согласилась я, открывая самый первый параграф. Курс 'Человеческие расы'. Тема... Эмоции.
Зря я повернулась к ним спиной, взяв в руки мел. Послышалось движение воздуха, и за моей спиной появился тот самый наглый брюнет. Причём появился очень близко, и затем медленно провёл рукой по моей спине. Обомлев, я к нему повернулась - и тут же оказалась в плену волшебно светящихся глаз.
- Моя, - прошептал он, победно улыбаясь.
- Пошёл вон, - прошипела я, толкая его в грудь. К моему удивлению, он пёрышком улетел за свою парту и грохнулся на стул, комично задрав ноги. На этот раз я смогла почувствовать, как моя ярость оформилась в тугой комок, с силой оттолкнув наглеца.
- А теперь записали, - велела я, оглядывая класс, и встречаясь с застывшими взглядами, - только что была эмоция 'злость'. Опишите её характерные признаки.
- Перекошенное красное лицо и вытаращенные глаза? - отмерла блондинка на передней парте в фиолетовой кофточке, которая очень выгодно открывала пышную грудь.
- Я сказала, чтобы записали, а не прокомментировали! - уточнила я, глядя, как ученики торопливо достают из воздуха тетради и гусиные перья. Чернильницы уже стояли на столе. Чувствую, что я буду скучать не только по своему ноутбуку, но и по простым карандашам.
Напряжение во время урока не спадало. Я боялась. Меня хотели. Причём хотели все, кто сидел в классе. И не в каком-либо пошлом смысле, а чисто гастрономическом. Однако после первой неудачной попытки сидели паиньками, пытаясь просчитать две вещи: во-первых, каков мой уровень силы, и можно ли со мной 'поиграть' безнаказанно.
Когда прошёл первый страх, я порадовалась, что не угробила ученика, как до этого жабу. Тогда я заорала, чтобы она треснула - и неконтролируемая сила радостно исполнила моё желание. Сейчас я не была настолько перепугана, поэтому и парень отделался сравнительно легко.
Хотя, присмотревшись, я усомнилась в том, чтобы запястье пусть даже нечеловека действительно должно быть свёрнуто под неестественным углом. К тому же, по бледной коже медленно расползались бордовые пятна. В отличие от всех других учеников, которые старательно скрипели перьями, переписывая из учебника основные человеческие эмоции, напавший на меня брюнет сидел неподвижно, не отрывая глаз от окна и ничем не показывая, что ему больно.
Я прекратила делать вид, что рассматриваю папки с личными делами. Детский портрет брюнета я уже нашла и просмотрела данные. Алек Дювал. Пятьдесят лет. В Школе новичок, поступил неделей раньше моего приезда. Я не имела представления, сколько лет живут инкубы. Но предполагала, что этот возраст как раз соответствует человеческим восемнадцати годам.
- А ну покажи, - спустившись с кафедры, приказала я, остановившись перед брюнетом. Скривив губы, он повернул ко мне недовольное лицо и не пошевелился. Озабоченно посмотрев на его руку, которая уже вся стала бордовой, признала, что скорая помощь из меня никакая.
- В Школе есть больничный блок?
- Да, - раздался ответ, и Алек снова скривил губы, теперь уже саркастически ухмыляясь, - для учителей, которые не умеют вовремя ставить защитные блоки.
- Отлично, - одобрила я, - значит, там умеют лечить и учеников, которые не умеют вовремя ставить защитные блоки. Иди туда, от уроков я тебя освобождаю, как куратор.
Какое-то время он смотрел на меня с ошеломлённым выражением на точёном лице, потом резко встал и, хлопнув дверью, вышел.
- Простите, Анжела... Викторовна. - подчёркнуто вежливо спросил парень, сидевший рядом с Алеком, - вы к нам надолго?
Повернувшись к спросившему, я угрюмо ответила:
- На пятьдесят лет.
- У нас выпуск через пятьдесят лет, - просветил меня ученик, сидевший у окна.