Все было хорошо. Жена эффектная, умная женщина, развивающийся быстрыми темпами бизнес. Сын. Я углубился в работу. Ушел в нее с головой. Вика ушла с головой в Степку. Вообще после рождения сына она изменилась. Стала говорить больше о чувствах, о романтике. Чаще стала дергать по семейным делам. Но мне было некогда. Да и так все было хорошо. Я потом от тещи уже узнал после ее смерти, что, оказывается, изводил ее своей холодностью. Что она ждала от меня эмоций. И если бы я их дал, то она бы была жива, что она бы боролась и победила. А так просто сдалась. Но я не думаю, что рак на поздней стадии можно было победить только волей к жизни. Но все это транслировалось Степану, потом еще эта случайная связь с Кристиной. Я просто хотел сбежать и отвлечься от всех этих бесконечных скандалов. Взбодриться. А получилось наоборот. Она докинула мне хлопот в лице Эммы.
И вот я вез в нашу с Викой квартиру Наталью и не мог себя заставить повернуть назад. Я чувствовал то, что никогда в жизни не ощущал. И контролировать эти чувства просто не мог. А еще что страшнее в этой ситуации – не хотел. Я горел. И мне хотелось сгореть дотла. Мне хотелось чувствовать это непередаваемое чувство, которое придавало жизни другой вкус, цвет, и я эгоистично им наслаждался. Не думая про то, что будет завтра.
Остановился на парковке у дома. Вышел, подышал влажным прохладным осенним воздухом, а в голове уже кружились наши будущие поцелуи. Обошел машину, открыл дверь машины у переднего пассажирского сидения и скомандовал.
- Приехали, выходи!
Наташа продолжала сидеть в машине, смотря прямо перед собой. Время тянулось бесконечно. Под действием прохладного воздуха и времени, за которое можно было одуматься, я немного растерял агрессивный настрой. Но желание никуда не делось. Ревность улеглась. Ярость стала не такой выраженной. Возможно, было самое время поговорить. Что-то прояснить. Выстроить диалог. И главное не совершать ошибок, которые потом мы совершили. Но было сделано то, что сделано.
- Вы уверены? – проговорила девушка, почти в лицо, так как она вышла из машины, а я не отодвинулся, утонув в своих размышлениях.
Горячее дыхание на контрасте с прохладным осенним воздухом обожгло лицо, вызвало новый приступ неизведанных эмоций, который не способствовал рациональному мышлению. Наталья посмотрела в глаза. В неярком свете автомобильной стоянки в ее глазах отражались теплые блики далеких фонарей, они были как искорки в затухающем костре. В котором сгорала чужая боль, сомнения, отголоски страсти. Я понимал, что не имею права. Что после того, что было в офисе, это просто наглость и абсурд. Но она не убегала, не обвиняла. Просто стояла передо мной, согревала своим близким теплым дыханием и выворачивала душу печальным, сомневающимся взглядом.
Опустил взгляд чуть ниже, где красные губы терзались белыми зубами. А потом облизывались язычком. Который я уже знал на вкус. Притянул ее к себе и поцеловал, утверждаясь в своих действиях. Окончательно теряясь в эмоциях, чувствах. Увлекая ее за собой в неизведанный мне мир, но без нее просто несуществующий. Я хотел пройтись по нему с ней. Утонуть, и больше никогда не возвращаться в этот.
Наталья
Глупое женское сердце, которое не учится ни на каких ошибках, обрадовалось еще тогда, когда Иван стал увозить из бара. Я бунтовала внутри себя, призывала все здравые доводы, которые только было возможно призвать, чтобы вытеснить из головы ту мысль, что он переживает обо мне. Что я ему зачем-то нужна. Но близость мужчины в машине, ночная Москва, его заинтересованный взгляд, который не просто скользил, трогал мои коленки, руки, губы, не способствовали здравомыслию. Внутри завывала тоскливая волчица. Внизу живота стягивался узел, который в унисон с тоской начинал ныть. Меня не одолевала тревога по поводу нашего пути. Мне не было страшно с Иваном. Мне было страшно с самой собой и собственными мыслями, желаниями, ощущениями. Забытые эмоции, как спрятанные иголки в игольнице, обнажались, неприятно напоминая о себе. Но вместе с тем и зазывая остротой, уникальностью, неповторимостью.
Мы не говорили ни о чем. Как и тогда, в прошлой жизни, мы не объясняли друг другу ничего, не обещали, не клялись. Я опять не интересовалась чувствами своего начальника. Но уже понимала, что лечу в пропасть. И остановиться не могу. Видимо это моё кредо, ни понимать, ни ждать чего-то, а просто любить. И я хотела этого. Я желала Ивана, как когда-то уже желала другого мужчину. И, наверное, именно потому, что я знала, какими могут быть чувства, я так безумно хотела их испытать. Меня уже не страшила цена. Я готова была отдать осколки своего сердца, я отдавала обрывки души.
«Ты хотела секса, но тебе будет мало только его. Ты можешь испытать больше, сильнее.» - всплыла мысль.