‒ Значит, факты у вас – одна большая чушь. – Развожу руками и, отогнув до упора большие пальцы на руках, указываю ими на себя. ‒ Принцип действия этого вашего Великого Тела я примерно поняла. Однако личность и индивидуальность мои не стерты. Имя при мне, да и деформаций нет и в помине. И Ацетон так и не сумел засунуть меня в свою дамскую сумочку.
‒ Ацетон… ‒ задумчиво повторяет за мной Эрий и чуть слышно хмыкает. – Верно. Поэтому-то я и приложил столько усилий, чтобы вытащить тебя с нейтральной территории. Если прислужник темных величий не смог сходу предъявить на душу свои права, то посланники света обязаны немедленно оградить ее от вторичных поползновений. Тем не менее… ‒ Парень хмурится. – О душах, находящихся в опасности, мы заранее получаем сигнал. Всегда. Но ты – другое дело. Не реши Ацелестий почесать свое эго и прибегнуть к моей помощи, то я бы не пересек Границу. Сегодня на той стороне мне, фактически, нечего было делать.
‒ Что ж, тогда спасибки, что прилетел. – Стучу костяшкой пальца по стеклянному полу ‒ крепкому, будто отполированный камень. – А иначе меня бы съели. А, может, разорвали? Или как там обычно падальщики простой народ в растворенную жижу для прослойки миров превращают?
А если поразмыслить, кожистые гомункулы молодцы. Своими силами организуют безотходное производство. Честь и хвала трудягам.
‒ Ты – не грешная душа, так? – Эрий, похоже, подустал бродить вокруг да около, а потому и задает вопрос прямо в лоб.
‒ Вам, дяденька ангел, с вашей ангельской колокольни виднее. – Пожимаю плечами и выдергиваю нитку с распушившегося края джинсовой ткани вокруг длинной дыры, оставшейся от острых когтей. – По моему мнению, я душка. Но мое мнение может не совпадать с мнением общественности. Так и зафиксируйте в протоколе, пожалуйста.
‒ Будь ты гнилью, бубенцы выжгли бы на тебе раны, а не одарили бы печатью, ‒ выслушав меня, продолжает рассуждать Эрий. – И талисманом ты тоже не сумела бы обзавестись. Бесконечная обитель, ‒ он кивает на прозрачные стены, ‒ в твоем присутствии тоже спокойна.
Прекрасный вывод. Согласна на все сто пятьсот процентов. Понятное дело, что все это – одно большое недоразумение и мне здесь совсем не место. Так что пора пробивать себе путь наверх. Или вниз? Короче, в мир асфальта, бетона, загазованного воздуха и жутких процентов по кредитам.
‒ Э-э-эм… Есть ли вероятность того, что я еще не двинула кони? В смысле, что я – не отдельная душа, а душа с полноценным туловищем и набором необходимых конечностей? Что я еще жива?
Вот это речь! Целая откровенность. По крайней мере, для Эрия. Тот подается вперед и напряженно прищуривается.
‒ Что ты имеешь в виду?
‒ Не уверена, что это такая уж редкость ‒ отсутствие воспоминаний, но, честно говоря, не помню, чтобы я и правда погибла.
‒ Тогда что ты помнишь? – требует ответа Эрий.
‒ Помню, что придержала на улице грабителя, сумела отвоевать сумочку для незнакомой бабули. А та, видимо, решила, что мы с тем типом заодно. И побила меня спасенной сумкой и мимоходом, кажется, прокляла. Кричала что-то про Ад и все дела. А очнулась я уже в желудке великой дылды червячной наружности. Ой...
Прикосновение ладони к моему лбу становится для меня абсолютной неожиданностью. Я замираю, погружаясь в ощущение прохлады на коже. Пальцы котика скользят по моей щеке, а затем он чуть приподнимает мой подбородок.
Внутри меня загорается огонечек надежды. С нетерпением жду его вердикта. Еще чуть-чуть, и он скажет, что со мной все в порядке, и возможность вернуться есть. Ведь он ‒ воплощение света. Ангел. А значит, обязательно поможет найти выход.
‒ Что со мной сотворили? ‒ шепчу я, завороженная бликами, скользящими по волосам сияющего.
‒ Понятия не имею.
Облом.
Резко отворачиваюсь, прерывая контакт, и закусываю нижнюю губу.