Разве задумывалась ли я когда-нибудь, что представляют из себя ангельские создания? Нет. Но будь у меня к этому интерес, вряд ли моя фантазия ушла бы дальше эфемерных полупрозрачных сущностей, рассыпающих на головы погрязших в нескончаемой суете и хмуром быте мирян условную благодать.
А оказалось, эти создания очень похожи на людей. Правда, сильно двинутых, эпатажных и эксцентричных.
‒ Мое имя Мила. – Перехватываю Йорика и прижимаю его локтем к боку, чтобы пожать руку, которую сует мне под нос Марти.
‒ Мила, Мила, Мила, ‒ выдает словесную очередь парень и удовлетворенно кивает. – Превосходно. – Он наклоняется к моему уху, но вместо того, чтобы тихонечко прошептать, активно шипит: – О-отлиш-ш-шное имя.
‒ Ты симпатюлька. – Подкравшийся спереди Кнопа хватает меня за руки и радостно дергает их вверх-вниз, вверх-вниз.
‒ Спасибо.
Череп выскальзывает из моей хватки и летит к стеклянному полу. В последний момент успеваю перехватить его у самой поверхности.
‒ Эта заготовка из папье-маше похожа на проклятые кости, ‒ сияя улыбкой, замечает Марти и присаживается рядом со мной на корточки.
Я же стою на полу на коленях и на автомате сжимаю в объятиях Йорика. Ни разу не посещала кладбищенские сходки, да и к сектантам примыкать не приходилось, поэтому нежничать с черепами мне в новинку.
День назад была среднестатистической студенткой с длительными перспективами оставаться девчонкой на побегушках. А сегодня уже полноценная личность, давшая деру от демонов и сконтачившаяся с ангелами.
К успеху, Мил, идешь. Определенно, к успеху.
‒ Заготовка похожа, возможно, потому, что это и есть проклятые кости, – без тени улыбки предполагает котик.
Сияющее выражение Марти перерастает в замороженную маску. Но все такую же сияющую и приветливую.
‒ Да ну? – с подозрением тянет он, отодвигаясь назад и рассматривая меня уже в полноценном образе «девочки с черепом».
И тут точно подошла бы приписочка к картине для красочности образа: «Эта дева не та, что в плаще и с косой, но в руках ее череп, заметьте, чужой».
‒ Ну да? – переспрашивает Марти уже с другими интонациями. – Ну и ну!!
Ко мне вперевалочку приближается Фая, наклоняется надо мной, цепляет изо рта сигарету, отводит в сторону и смачно цыкает.
‒ Дожили, ‒ гнусавит она и стряхивает пепел. Или нечто другое, потому что отваливающиеся от кончика сигареты частички мгновенно растворяются в воздухе.
Интересно, что это значит, и в каком аспекте меня охарактеризовала эта дамочка?
Нечто вроде ответа получаю почти сразу. Фая цыкает еще раз, затягивается сигаретой и выдыхает клуб белесого дыма мне в лицо. Запашок нейтральный – что-то мускусное и, пожалуй, мятное.
‒ Дети есть? – Тяжелый взгляд акушерки вдавливает меня в землю, будто молоточек отбивное мясо.
‒ Неа. – Качаю головой и любуюсь всеми изюмистыми сегментами лица Фаи.
‒ И правильно, ‒ утробно клокочет она, сует в рот сигарету и отходит к валуну.
‒ На самом деле она обожает детей, ‒ шепчет мне приползший обратно Марти. – Ну-ка, ну-ка. – Он наклоняется к моим рукам и даже приподнимает очки, чтобы получше рассмотреть череп. – И правда ведь, кости, а.
Его тут же быстренько оттесняет Кнопа и тоже начинает пыриться на меня во все глаза.
‒ Как у тебя получается их удерживать? ‒ Мелкий, сгорая от любопытства, сует большой палец в рот.
‒ Держу в руках. Вот и все.
Мне уже понятно, что я творю какую-то лютую дичь. И так на протяжении нескольких часов. А то и больше. Понятия не имею, как быстро здесь бежит время.
Припрятанные бубенцы, которые вернул мне Эрий до того, как мы отправились на прогулку по стеклянным пещерам, давят мне в бок, поэтому без задней мысли выуживаю их из-за пояса джинсов.