И я просто теряюсь. Подобной роскоши в жизни не видела. А тут можно играть в футбол, панорамные окна с шикарным видом на сосны и парковую аллею. Джакузи для новобрачных прямо посередине огромной гостиной, дорогая мебель и посуда, а на сервировочном столике нас ждет комплимент от отеля: бутылка шампанского Боланже, устрицы и икра на тарталетках.
— Мне нравится, — неловко проговариваю и все еще не веря происходящему присаживаюсь на край дивана, боясь вообще, что-либо трогать руками.
Виктор становится на колени у моих ног, и с какой-то особой нежностью берет мои руки в плен своих широких ладоней.
— Аня, что, если сегодня оно будет настоящим? — спрашивает и с надеждой смотрит мне в глаза.
Я киваю, потому что еще час назад решила для себя, что этот день будет настоящим…
* * *
Поддаюсь такому манящему искушению.
Запускаю пальцы в волосы Виктора, а затем скольжу ими вниз осторожно касаясь шеи.
Мне так захотелось почувствовать, какой он на самом деле.
И Гурьев откликается, на мою довольно невинную ласку. Потому что начинает целовать каждый пальчик моих рук.
Я как будто сплю. А это самый прекрасный и одновременно невозможный сон. Потому что я даже слышу, как мое сердце стучит в груди, а дыхание становится прерывистым.
Виктор не спрашивая, приподнимает меня на руки и направляется в сторону нашей спальни для молодоженов.
— Аня… — тяжело дышит и смотрит так, что по телу проходит томительная волна ожидания.
Я безумно стесняюсь. Потому что мое особенное положение делает меня уязвимой настолько, что темнее даже в глазах.
Как вообще случаются отношения между мужчиной и женщиной, когда уже существует кто-то третий? И это ни кто-нибудь из взрослых, а ребенок. Чужой ребенок.
— Я… — начинаю говорить, потому что мне надо знать… — я немного боюсь, у меня … понимаешь, — облизываю пересохшие губы, и невольно даю зеленый свет на то безумию, что плещется в глазах Виктора.
Мужчина с ноги открывает дверь. Заносит меня в спальню и опускает на кровать.
Мои руки тонут в мягкости белоснежного покрывала.
Виктор смотрит с такой жаждой, что у меня перехватывает дыхание и я совершенно забываю, где я и кто я…
— Аня, ты такая красивая сегодня, и моя… по-настоящему, — он словно спрашивает согласна ли я с этим.
Я киваю и улыбаюсь, а затем сама … сама притягиваю Виктора, и наши губы соприкасаются…
— М-м-м, вкусная малышка, — проговаривает Гурьев, а затем добавляет: — Хочу тебя.
И мы срываемся в бездну. По согласию.
Моя кружевная накидка, платье и чулки находят свой временный приют, где-то в районе кресла у стены. А пиджак, рубашка и брюки, пикируют у окна.
Внутренний голос кричит о том, что я пожалею о происходящем, но я прогоняю от себя все рациональные мысли. Потому что сегодня хочется чувствовать все то, что обещает жаркий взгляд Гурьева.
***
Из номера мы выходим спустя три часа, хотя не очень хочется покидать такое уютное убежище от всего окружающего мира. Но у нас еще фотосессия. И мы должны на ней быть. Вениамин и Яська нас ожидают в холле. И когда подруга смотрит на меня то ее глаза превращаются в два больших круглых блюдца.
Видимо, как я не старалась скрыть следы случившегося — у меня это плохо получилось.
— Мальчики, — широко улыбается Яська, — Мы вернемся через десять минут.
И даже не спрашивая моего согласия подруга тянет меня в дамскую комнату.
— Нютка, ты сбрендила? — накидывается с обвинениями Яська.
— Нет, — пожимаю плечами, потому что отпираться смысла уже нет. У подруги хорошо наметан глаз, и она сходу определяет, кто с кем спит и временной интервал случившегося.
— Не понимаю, почему?
— А я не понимаю, когда ты стала такой праведницей. Особенно после того, из-за чего я оказалась в таком положении, — указываю на живот.
— Дура, — вскидывается Яська. — Нельзя спать с тем, у кого с тобой договор. Эти отношения сразу обречены.