Глава 3
Поговори со мной, подруга
— Олюшка! — Серафима подорвалась из-за прилавка, кивнув Цуэту, чтоб присмотрел. — А говорила, через две недели только сможешь!
— Оказия случилась, Симушка!
Женщины обнялись, как будто полгода не видались, а Сима исхитрилась еще и Павла по щеке погладить мимоходом. Оля прильнула к подруге — бог ты мой, как хорошо, когда тебе рады, когда по-русски здороваются.
— Оказия хоть приятная? — уточнила Серафима, отстраняясь и вглядываясь в осунувшееся лицо подруги.
— Да не сказала бы, — устало проронила та.
И так захотелось все рассказать! Ну, про хутор-то, наверное, можно, если без подробностей. Собственно, за этим она и пришла.
— А ну-ка, пошли поговорим. Там подальше кафешка есть. Вы хоть обедали?
На слово «кафешка» Оля и Павел отреагировали одинаково — заулыбались. Таверны здесь. Та-вер-ны. Но на родном, особенно современном, звучит по-идиотски, это да.
— Попозже, ладно? В кафешку. — Ольга говорила уже без улыбки, и Сима насторожилась. — Но с прохода я бы ушла. Разговор будет серьезный, и совет Цуэта может понадобиться.
Про то, что барыга поймет лишнего, Ольга не боялась, Сима не дура — учить Цуэта русскому. Зачем ей пилить сук, на котором она так комфортно устроилась?
Разместились в задней части лавки. Подумаешь — на мешках посидеть…
В кратком и эмоциональном описании хутора яркую точку поставил Павел:
— Не верь, тёть Сим. Все еще хуже!
Серафима слушала очень внимательно и — спасибо ей за это — молча. Только глаза на молодом цветущем лице становились все угрюмее и старше.
Оля прикидывала, как продолжить беседу, но не успела ничего придумать.
— Я так понимаю, — заговорила Серафима раздумчиво, — ты в этот головняк уже встряла по полной. Поэтому к разуму взывать не стану. Не шипи на меня, пацан! — Она отвесила подзатыльник сидящему на корточках Павлу. — Понимаю, что вы этих несчастных в свои записали. И что большего сказать не вправе, тоже понимаю! Что собираешься делать? — Серафима примолкла. Было понятно, что она имеет что добавить, но сдерживается.
Оля тихонько выдохнула — только сейчас осознала, как сильно надеялась на поддержку подруги. Не на конкретную помощь — это само собой, на такое вот безусловное принятие их с Павлом, скажем прямо, совершенно нерациональной (с первого взгляда) позиции.
— У меня сейчас две проблемы, Симушка: «кто» и «чем». Позарез нужен кадр, который сможет возглавить всю эту анархию. На хуторе дневать и ночевать надо, а у меня служба.
— И каким же должен быть сей герой? — спросила Сима с угрюмой насмешкой.
— Издеваешься? — чуть подыграла подруге Ольга. — Конечно, идеальным! Чтоб рукастый, с задатками лидера и совестливый.
Сима шутки не приняла.
— Не понимаю! — воскликнула она. — Столько работоспособного народа живет на земле и голодает! Не понимаю!
— Вот это нас возвращает к вопросу «чем». — И как в холодную воду бросилась: — Добудь мне семян, Симушка! — Задранная вверх бровь подруги заставила Олю затараторить оправдательное: — Нет у меня времени местное изучать — сезон уже давно начался, а картоху вырастить даже Пашка сможет.
— Какие мы с тобой все-таки одинаковые, — улыбнулась Серафима с насмешливой нежностью. И уже громче: — Митька!