— Спасибо тебе, Найла. Я уверена, что Ева нашла хороший дом. Будьте осторожны.
— Ее имя, — начала она, громко сглотнув, — Что оно значит?
— Жизнь, — ответила я, когда мой голос дрогнул, полный внезапных эмоций. — Катя отдала свою за ее.
— Жизнь, — прошептала Найла, — она идеальна.
Моя работа здесь закончена. Я встала, перекинула сумку через плечо и схватила ключи.
— Я ухожу сейчас. Не волнуйтесь. Я стараюсь держаться в тени. Просто оставайтесь достаточно долго, чтобы убедиться, что все документы и подписи завершены.
Все взгляды были прикованы ко мне, когда я шла к выходу, остановившись у двери, чтобы оглянуться на Грима. Нахмурив брови, он уставился на меня, как будто я была аномалией, которую ему нужно было разгадать. Я не была уверена, о чем он думал, но я была уверена, что это не последний раз, когда я разговариваю с Гримом, его бастардами или вхожу в Перекресток.
— Я принесла ужин, — объявила я, открывая дверь, когда вошла в номер мотеля, нисколько не удивившись, обнаружив Зейна играющим в Xbox.
— Привет, мам. Сейчас заканчиваю этот раунд.
— У меня есть бургеры и сырная картошка фри, которые ты любишь, — объявила я, соблазнительно встряхивая пакетом. — Уверен, что не можешь сейчас выйти?
— Мне пора, Рек'д. Еда важнее, чем братаны, чувак.
Смеясь, я плюхнулась за маленький столик в нашей комнате и открыла сумку, вытаскивая все контейнеры и упаковки. Зейн снял наушники и вышел из игры, нетерпеливо пересекая комнату, когда занимал свое место.
— Вау, какой размах.
— Я подумала, что ты проголодался, — ответила я с понимающей улыбкой. Этот парень был бездонной пропастью. Ел в три раза больше, чем я, и он все еще был стройным. Высокий и широкоплечий, совсем как его отец. Мысль была отрезвляющей, и я с трудом сглотнула, смаргивая слезы. Даже спустя столько времени я все еще думала о Джаспере, желая, чтобы все сложилось совсем по-другому. Мой сын рос без отца, а я потеряла любовь всей своей жизни.
Это было несправедливо.
— Эй, ты в порядке? Мам?
До сих пор я не осознавала, что он застал меня смахивающей слезы.
— Да, просто был тяжелый день.
Зейн кивнул, ничуть не удивленный. Он знал, какой сложной может быть моя работа, особенно когда речь идет о младенцах.
— Тебе нужно поесть, — объявил он, проглотив большой кусок своего бургера. — Я не могу допустить, чтобы ты превратилась в худое ничто.
Смех вырвался, когда я покачала головой.
— Ты не должен использовать мои собственные слова против меня, — пожаловалась я, взяв пластиковую вилку и вонзая ее в салат, который я купила вместе с сэндвичем с курицей. Я часто говорила ему то же самое.
— Знаешь, — начал он небрежно, — тебе не нужно скрывать, что иногда тебе становится грустно.
Подняв глаза, я моргнула, с изумлением уставившись на своего сына.
— Я больше не маленький ребенок. Я знаю, ты волнуешься, но мне почти шестнадцать. Достаточно взрослый, чтобы понять, что ты скучаешь по моему папе. — Он пожал плечами, отправляя в рот кусочек картофеля фри с сыром и задумчиво пережевывая, прежде чем проглотить. — Ты любила его, верно?
— Всем сердцем, — честно призналась я.
— Тогда для тебя нормально скучать по нему.
Я открыла рот, чтобы ответить, а затем закрыла его, переваривая его слова.
— Я думаю, было довольно тяжело потерять кого-то, кого ты так сильно любила, так что я понимаю это, мам. Ты можешь грустить, если тебе так хочется, и я не буду возражать.
— Что я сделала в этой жизни, чтобы заслужить тебя, а? Ты такой удивительный, Зейн. Умный, красивый, понимающий и слишком зрелый для своего возраста.