Когда вернулся в комнату, Инна спросила:
– Что там за крики были?
Потом увидела разбитые костяшки и больше ничего спрашивать не стала. Но позже попросила:
– Никита, давай снимем… пусть не квартиру, а комнату? Я знаю, что у нас туго с деньгами. Я… я могу у папы попросить. Он тайком от мамы даст, она даже ничего не узнает.
– Ну уж нет! – выпалил он. – Найдем комнату, но просить у них даже не думай. Сам справлюсь.
Им тогда повезло снять уютную комнату за сущие копейки, правда, с хозяйкой, но та оказалась милой интеллигентной пенсионеркой. Инна опасалась, что после рождения малыша придется снова искать жилье, но Митька был на удивление спокойным. Много ел, много спал и почти не плакал. Они беды с ним не знали.
Вскоре на горизонте вновь объявилась Алла Арнольдовна. Захотела помириться с дочерью и познакомиться с внуком.
Дементьеву эта смена курса не слишком понравилась. Без нее жилось спокойнее.
– Она что, смертельно приболела? С чего это вдруг? – спрашивал он Инну. Она лишь взглянула укоризненно.
– Твоя мать тебя выгнала из дома! – Та ситуация до сих пор не укладывалась у него в голове.
– Да, но какая-никакая, а она всё-таки моя мама…
Против этого возразить было нечего. Своей матери он бы тоже всё простил. К тому же тёща сначала и не показывалась на глаза. Приглашала Инну с Митькой в гости, а сама к ним не ходила.
Это потом уже, спустя два года, когда они взли в ипотеку собственную квартиру, Алла Арнольдовна стала наносить визиты. Потому что чувствовала себя вправе.
– Если б я не попросила кое-кого, этот твой так бы и прозябал в той шарашкиной конторе, а вы бы так скитались по съемным углам, – повторяла она неоднократно.
Алла Арнольдовна в самом деле его пристроила в финансово-строительный холдинг, крупнейший в городе, попросив какого-то своего родственника в совете директоров. Только вот Дементьев ни в какую не хотел туда идти. Отказывался наотрез, как Инна его ни уговаривала, какие доводы ни приводила:
– Никит, ну, пожалуйста, соглашайся. Там зарплата в два раза больше и перспективы. А еще можно взять ипотеку на отличных условиях. Я знаю, что ты от мамы никакой помощи не хочешь. И понимаю, что тебе придется наступить себе на горло. Но это не самая большая жертва. Зато сможем хоть жить нормально. Я ведь не для себя прошу. Сама бы я потерпела, ты знаешь. Но для Мити хочется лучшего…
В конце концов Инна сдалась. Вздохнув, сказала:
– Ладно, нет так нет.
Дементьев тотчас устыдился: какого черта он свою гордость ставит выше? И, конечно же, уступил. Как уступал ей почти во всём. И если не считать присутствия в их жизни Аллы Арнольдовны, до поры было всё отлично. Её он терпел из-за Инны. Пару раз срывался и грубил, но Инну такие моменты очень расстраивали, так что со временем он приучил себя почти не реагировать на тёщу, говоря себе: «Собака лает – ветер уносит». Да и приходила она обычно в то время, когда он на работе.
А когда и как всё пошло не туда – он и сам не понял. Просто в какой-то момент всё полетело к чертям, и он сломался…
За шесть лет в компании Дементьев дослужился до начальника отдела координации производства и уверенно двигался вперед. Его проект победил и принес компании многомиллионную сделку.
Над проектом он, конечно, трудился не один, а с коллегами – Николаем Сергеевичем, Славкой и Дианой.
Все четверо выложились по полной. Особенно в последний месяц перед сдачей пришлось туго. Оставалась куча мелких недоделок, сроки горели, начальство торопило. Дементьеву, как руководителю проекта, приходилось задерживаться допоздна. Чуть ли не ночевать на работе. Славка оставаться подольше не мог – он жил в пригороде и в шесть вечер мчался на последнюю электричку. Николая Сергеевича эта запарка вовсе выбила из колеи – под конец он с давлением ушел на больничный.