Собственные слова, видимо, показались Климову очень смешными, и он захохотал ей в лицо. Потом замолк, выпрямился, взглянул на нее сверху вниз.
– Реально, моя бы воля – расхреначил бы твою тупую башку. Да руки пачкать о такую мразь неохота. Так что гнить тебе, шизанутая, в камере. Надеюсь, там и подохнешь.
Оксана подняла на него глаза и горько усмехнулась.
– Не переживай, Климов, обязательно подохну. Даже раньше, чем ты думаешь.
– Что? – озадачился Стас. – Ты откуда знаешь мою фамилию? Э!
– Я не только твою фамилию знаю, – хмыкнула Оксана, глядя ему в глаза.
Климов сморгнул, уставился на нее непонимающе.
– Ты, бл***, кто? Откуда меня знаешь? Мы чё, с тобой когда-то…
– Боже упаси, – фыркнула Оксана. Смерила его неприязненным взглядом, потом сказала:
– Мы когда-то жили в одном общежитии. На Лермонтова. Пятьсот двенадцатая комната. Напротив кухни. Мы жили там втроем. Даша Кочкина, Юля Григорьева и я… А вы с Дементьевым жили через три комнаты от нас.
– Мышка, ты, что ли? – Климов, нахмурившись, пригляделся. – Хренасе поворот!
Он нашарил под столом еще одну табуретку, выдвинул и тоже уселся напротив, продолжая разглядывать её как диковинную зверушку.
– И чё всё это значит? – спросил он.
– Что именно?
– Какого хрена ты Митьку похитила?
– Боюсь, ты не поймешь.
– А чё тут понимать? Как будто я не помню, как ты за Дёмой тогда таскалась. Только он болт на тебя класть хотел, да? За это ты него окрысилась? Зуб свой мышиный заточила… Только пацан их тут при чем? У тебя чё, совсем с головой плохо? Сериалов пересмотрела?
Оксана молчала. Климов, кряхтя, поднялся, открыл холодильник, достал огрызок копченой колбасы, повертел, понюхал, вернул на место. Извлек банку с огурцами. Сняв крышку, отхлебнул рассол прямо из банки.
– Кислятина, – поморщился, но снова отпил.
Потом вернулся на место.
– Ну так что, Мышь, скажешь, зачем Митьку украла? И что с ним хотела сделать?
Оксана закрыла глаза, чтобы не видеть эту полупьяную обросшую физиономию. Что вообще этот примат мог понять? С каким пренебрежением он высказался о ее чувствах! Таскалась! Сам он… А она любила Дементьева, любила так, что себя не помнила. Так, что в груди болело постоянно. Огнем жгло. Порой вдохнуть не могла – настолько ее захлестывало от этих чувств. Ради него она бы на всё пошла, не раздумывая…
А этот говорит – таскалась…
Впервые Оксана встретила Дементьева двенадцать лет назад. На крыльце ненавистной общаги. Была весна, апрель, кажется. Он стоял в компании других парней, курил, смеялся. Куртка нараспашку, темные волосы трепал ветер. Таким он ей запомнился.
Она возвращалась из универа и, заприметив еще издали толпу парней у входа, сразу разнервничалась. Нет, тогда ещё это было не сердечное волнение, которое охватывало её всякий раз при встрече с ним, а страх…
Потому что за три месяца до этого с ней случилось ужасное.