— Только не заставляй меня пожалеть об этом, — предупреждает она.
— Я не буду. Она слишком важна, чтобы снова облажаться.
— Я согласна. Теперь иди и убедись, что с ней все в порядке. Я знаю, что сейчас это может показаться не таким, но ты облегчаешь ей задачу. Она просто отказывается это принять.
Кивнув, и с толикой надежды, текущей по моим венам, я поднимаюсь по лестнице.
Я нахожу ее спящей именно там, где я ее оставил, и, убрав одежду со стула в углу ее комнаты, я опускаюсь, чтобы понаблюдать за ней.
Я понятия не имею, сколько времени проходит, пока я сижу там, ощущая действие виски, согревающего мое тело, и моя голова полна мыслей обо всех вещах, которые я хотел бы сделать с женщиной передо мной, когда она внезапно начинает метаться.
Один быстрый взгляд в окно говорит мне, что скоро наступит утро, прежде чем я сажусь вперед, готовый пойти к ней, если ее кошмар станет хуже.
К счастью, она, кажется, успокаивается, и я почти расслабляюсь, когда она внезапно кричит «Нет» и резко садится прямо.
Ее глаза широко открываются и останавливаются на мне, когда она запускает пальцы в волосы, отводя их с лица.
— Ты убил его, — заявляет она глухим голосом. — Ты застрелил его. Передо мной.
— Чтобы защитить тебя, детка, — тихо говорю я, поднимаясь со стула и подходя к краю кровати.
— Остановись. — Она протягивает мне дрожащую руку. — Остановись, пожалуйста, — умоляет она.
Страх снова тяжело оседает у меня в животе, когда мои глаза умоляют ее не делать этого.
— Джоди? — Я спрашиваю, в ужасе от того, что будет дальше.
Ее глаза наполняются слезами, а нижняя губа дрожит.
— Мне нужно, чтобы ты ушел, — заявляет она.
— Ч-что? Нет. Нет, детка, пожалуйста.
Она качает головой, и мое сердце уходит в пятки.
— Я-я сожалею. Мне не следовало просить тебя остаться. Это было несправедливо.
Слова мелькают в моей голове, все, что я мог бы сказать, чтобы попытаться убедить ее позволить мне остаться, но ни одно из них не сходит с моих губ.
Какой в этом смысл? Мне не нужно было убеждать ее, и я тут же понял, что спасения ее от одного подонка-насильника и всех признаний, которые я сделал о своих чувствах к ней, недостаточно, чтобы заставить ее начать прощать меня.
— Я сделаю все, что тебе нужно, Джоди, — честно говорю я ей, неохотно отступая на шаг от кровати.
Она кивает и глубоко вздыхает, когда до нее доходит, что я не собираюсь спорить.
— Я позвоню тебе позже, — говорю я ей, уже зная, что мне нужно услышать, что с ней все в порядке.
К моему удивлению, она кивает в знак согласия, когда я наклоняюсь, чтобы взять свои туфли.
— Если тебе что-нибудь понадобится. Что угодно. Я на другом конце провода.
— Я-я знаю. — Слезы, которые она сдерживала, наконец-то проливаются, и меня почти убивает мысль уйти от нее, когда я знаю, что она страдает, но что еще я могу сделать? — Черт, детка. Ты хоть представляешь, что делаешь со мной? — Я спрашиваю, преодолевая комок в горле.
— Прости, — шепчет она, прежде чем я, наконец, делаю то, о чем она просила, и выскальзываю из комнаты.
Я ухожу из дома, не оглядываясь, не дыша. И только вернувшись в свою машину, сев за руль, я, наконец, даю волю чувствам.
— Чеееерт, — рявкаю я, ударяя руками по рулю, когда боль пронзает меня изнутри, а глаза горят от усталости и эмоций. — Черт, черт. Черт.
Не слоняясь без дела из-за страха, что я могу проигнорировать ее желания и заставить себя вернуться внутрь, я завожу двигатель и уезжаю.