– Ты грязь под ногами, – произнес Маверик и растаял.
Наваждение исчезло. Приподнявшись на ковре, Эржена поняла, что комната пуста.
Некоторое время она сидела, выравнивая дыхание. Потом поднялась – ноги были ватными и слабыми, колени дрожали, но Эржена знала, что скоро все пройдет. Она сумела изгнать из себя лед чужих чар, она справилась – теперь надо было умыться, переодеться и выйти из комнаты.
А ведь Льюин Маверик ударил всерьез. Он готов был размазать ее сразу и нанес удар потом, уже зная, кто она и откуда.
На мгновение Эржене захотелось прибежать к госпоже Амалии и попросить о переводе в Герендер, но она отогнала эту мысль как недостойную. Нет, если Эржена сбежит от академии, то лишь укрепит Льюина Маверика в мнении о его правоте.
Странные чары. Очень странные.
Добравшись до ванной, Эржена умылась и несколько минут стояла, опершись о раковину и глядя в зеркало. Боевые маги используют огонь – это привычно и правильно, огонь главная боевая стихия. Но Маверик заложил лед в основу своего заклинания, и это было невероятно.
Как он вообще сумел направить холод потоками боевой магии? Эржена меньше всего хотела встречаться с новым ректором, но он загадал загадку, которую она не могла не разгадать. Это был тот интерес ученого, который заставлял ее сидеть за работой до поздней ночи, забывать о еде и не слышать, что говорят люди рядом. Это было то, в чем она по-настоящему нуждалась.
Переодевшись, Эржена вышла в коридор и сразу же наткнулась на Пауля Лемминкейнена, преподавателя темного волшебства. Невысокий, светловолосый, всегда одетый по последней моде, Пауль всем своим видом напоминал сказочного эльфа – особенно когда проводил практические занятия в саду академии и там словно бы сливался с яблоневыми стволами, зеленью и цветами.
– Новый ректор приехал! – сообщил он. – Надо же, сегодня не ждали, и вот на тебе…
– Знаю, – вздохнула Эржена. Они с Паулем в некотором смысле приятельствовали: обедали вместе, обсуждали последние магические разработки, подменяли друг друга на занятиях, если было нужно. – Я наткнулась на него во время тренировки. Ударила боевым заклинанием.
Белая, тщательно выщипанная бровь Пауля удивленно дрогнула. Эржена все хотела спросить у него, правда ли, что он подкрашивает длинные темные ресницы, но все никак не могла набраться смелости.
– Ну… я даже не знаю, что сказать. А он?
– Он тоже меня ударил, – пройдя по коридору, они вышли на широкую лестницу, и гоблинцы-слуги, мелкие и проворные, которые старательно натирали лестничную решетку и перила особыми тряпками, низко им поклонились. – Послушай, ты когда-нибудь слышал о том, чтобы боевое заклинание строилось на силе холода?
Бровь Пауля поднялась еще выше.
– Холод? Ты уверена?
– Уверена. Он меня едва не заморозил насмерть.
– Нет, никогда не слышал ни о чем таком. Полагаю, наш ректор еще не раз нас удивит.
Эржена решила не уточнять, что он имеет в виду. Сегодня с нее и так хватило. Наелась полной ложкой.
Дверь в ректорат была открыта: подойдя, Эржена услышала голос завхоза Оскара, который твердо и спокойно о чем-то рассказывал. Оскар не боялся ни ректоров, ни инспекторов – у него все всегда было в порядке и не родился еще тот проверяющий, который сумел бы поймать его на ошибке или недостаче. Осторожно заглянув в ректорат, Эржена увидела госпожу Амалию: та успела переодеться, выбрав темно-зеленое строгое платье, и сейчас стояла возле стойки секретарши, разбирая какие-то папки с бумагами. Ректор Маверик ходил туда-сюда, заложив руки за спину – весь его вид говорил о том, что он крайне сожалеет о своем приезде в академию.
В большом валларийском рейтинге академия Шантубар плелась в хвосте. Была она небольшой, очень провинциальной, никогда не славилась какими-то сверхталантливыми выпускниками, и назначение сюда рассматривалось как почетная ссылка. “Интересно, – подумала Эржена, – за что сюда отправили Маверика? Впрочем, нет. Интересно, как он заложил холод в боевое заклинание”.