— Роуэн, — вскипела я в ответ. — Не приказывай мне снимать одежду, ты не имеешь на это право.
Его тело дернулось.
— О, у меня есть гребаное право, — сказал он низким голосом.
Мои колени задрожали сами по себе.
— У тебя синяк под глазом, — он указал на мое лицо.
— Я в курсе, — сказала я ему.
— Синяк под глазом, — повторил он, как будто я ничего не ответила. — И поскольку этот город — огромная фабрика сплетен, я знаю, что вчера ты должна была выйти замуж за кусок дерьма.
Яд, с которым он упомянул Нейтана, меня удивил. Как я уже говорила, его недолюбливали. И знала, что он не тусуется в общих кругах с Роуэном. Но я не думала, что он знал его настолько хорошо, чтобы говорить с такой злостью.
— Вчера эта идеальная кожа была безупречной, — продолжил Роуэн, голос угрожающий, поза напряженная. — Сегодня, на следующий день после вашей запланированной даты свадьбы, эта идеальная кожа испорчена. И ты визжала от боли, когда я прикоснулся к тебе. Что наводит на мысль, что это, — он кивнул на мое лицо, — не единственный синяк.
— Я не визжала, — возразила я, мой разум все еще обрабатывал тон, которым он сказал о моей идеальной коже.
Роуэн ущипнул себя за переносицу, сделав долгий, слышимый вдох, прежде чем заговорить.
— Ты снимаешь кофту, или я звоню в участок и вызываю Финна, чтобы он взял показания.
Я с трудом проглотила комок, образовавшийся в горле.
— Показания?
Он кивнул один раз. Движение было жестоким.
— Я не буду давать показания, — захныкала я. — Ничего не случилось.
Паника начала подступать к горлу. Мысль о том, что полиция придет сюда, в мою прекрасную пекарню, в мое безопасное место, заставит говорить о том, что я изо всех сил старалась подавить… Все внимание будет на мне, а затем на Нейтане, чья мать поставила бы целью своей жизни уничтожить меня, если я еще больше испорчу безупречную репутацию ее идеального сына. Боже, сейчас упаду в обморок.
— Это твои варианты, — пожал плечами Роуэн, не сводя с меня глаз. — Или ты снимаешь, или я вызываю сюда копов.
— Это безумие, — прошипела я. — Ты не можешь врываться сюда и ставить мне ультиматумы.
Роуэн ничего не сказал. Он просто продолжал смотреть.
Он не прикасался ко мне и никак не удерживал. Я могла развернуться и уйти. На расстоянии крика была целая толпа людей, одним из которых была моя лучшая подруга. И я знала, что Тина, не колеблясь, подралась бы с Роуэном, если бы подумала, что мне каким-то образом угрожают.
Но мне никто не угрожал.
Несмотря на его гнев, который стал физическим, несмотря на нашу огромную разницу в размерах, даже несмотря на его команды, я знала, что Роуэн не причинит мне вреда. У этой мысли не было доказательств, но я все равно была уверена.
— Если я сниму, ты не будешь вызывать полицию, — сообщила я ему по неизвестным причинам.
Челюсть Роуэна напряглась, и последовала долгая пауза, прежде чем он, наконец, кивнул.
Я медленно сняла кардиган, комкая его в руках, внезапно почувствовав себя очень неуютно и маленькой под его пристальным взглядом.
Чего ожидать, когда он увидит синяки, я не знала. Может быть, какую-то вспышку гнева. Ругань. Больше сердитого взгляда, сверкающей ярости. Но ничего из этого не произошло.
Невероятно нежное, едва заметное прикосновение пробежало по коже моих предплечий.
Мое тело наэлектризовалось от этого прикосновения. Я застыла, когда он осторожно провел по тем местам, где Нейтан хватал меня.
Один из этих пальцев добрался до моего подбородка, приподнимая его, чтобы я больше не пялилась на кардиган, скомканный в руках. Мои глаза потерялись в его.
— Расскажи, что случилось, кексик, — тихо пробормотал он.
Не такая яростная мягкость, как раньше. Просто мягкость.
Он назвал меня кексиком.
Его пальцы все еще поглаживали мои предплечья. Его глаза были тающими, теплыми… безопасными.