Так в детстве он стремился завоевать любовь отца, потом уважение деда. А совсем недавно хотел присвоить женщину, но видимо она была права, он ущербный.
— Где Лиза? — спросил Тоха, встречая Руслана на первом этаже.
— Она не едет, — ответил он, и подозрительно глянул на друга.
— Лиза? — выразительно произнёс он, вкладывая в интонацию вопрос, который Тоха, несомненно, понял.
— Ну, Елизавета Дмитриевна, — поправился друг.
Они вышли на улицу, и пьянящий майский аромат ударил в нос, а было такое ощущение, что Руслана саданули чем-то тяжёлым по голове. Пьяный, сладко-свежий аромат гулял по вечернему городу. И небо лазурное и глубокое, совсем как её глаза…
— Без «ну», — рявкнул Руслан, чувствуя, как закипает и старался сдержаться, понимая, что друг не причём, но профилактику никто не отменял, — не смей её даже взглядом касаться! Я такой больше не найду, так что забудь про неё!
— Да я… — вскипел Антон, он единственный на правах друга мог нарушить субординацию, и ему единственному это позволялось
— Я серьёзно, Тоха, Елизавета Дмитриевна, для тебя под запретом, никакого нахер харасмента! Не разлагай мне кадры!
— А сам-то! — зло выплюнул Тоха.
Что ж за вечер такой-то?
Руслан совсем не элегантно сплюнул.
— Всё сказал? — он оттолкнул друга, и сам сел за руль.
— Руслан, — видимо Тоха опомнился, понимая что, он, нарушает инструкцию, но Руслан даже не взглянул на него, газанул, и тяжёлый внедорожник козликом полетел по вечернему городу.
Сперва Руслан хотел плюнуть на выставку, но прикинув варианты, которые состояли из бара, шлюх, и одинокого дома, решил всё-таки съездить. Потому что всё это навивало такую тоску, что впору волком выть.
Он слонялся в редкой толпе по длинным коридорам галереи, рассматривая на стенах абстракционизм, именитого художника, теребя в руке бокал с минералкой, и скучал.
Он ни хрена не понимал в искусстве. Ему откровенно было скучно. И даже зазывные взгляды разодетых баб, и встреча пары знакомых не скрасили его досуг.
Руслан посмотрел на часы, и, прикинув, что он пробыл здесь полчаса, и можно валить, пошел, на выход. Ну, по крайней мере, так ему казалось, что там, куда он шел, был выход. Хотелось убраться поскорее из людного места. Забиться, как старому псу в конуру и повыть немного. Все его надежды на то, что культурное времяпрепровождение спасёт его от хандры, провалились. Ему стало ещё тоскливее, и ещё боле пронзительно чувствовалось собственное сиротство. Единственным его увлечением стала работа. Он много времени тратил на самообразование, на вникание в финансовые аспекты. Да просто на то, чтобы не быть идиотом, когда разговаривал с подчиненными, и сейчас снова хотелось зарыться в бумагах, вчитываясь в каждую строчку, чтобы мозг привычно анализировал, искал выходы, предлагал решения. Но этот грёбаный вечер с его ароматами и воспоминаниями, вывели его из равновесия, и он не мог его найти, не понимал как.
Он шёл длинным коридором, и вроде люди встречались всё реже, и топографическим кретинизмом он не страдал, но выхода всё не было. Одни сплошные повороты, и уже совсем пустые коридоры, и голые стены.
За следующим поворотом виднелся свет, и слышны были голоса. Он поспешил, чтобы узнать, наконец, как выйти из этого места, но замер, сразу как завернул.
К нему спиной стояла женщина. Он моментально оценил круглый зад, в обтягивающей юбке, тонкую талию, узкие плечики. На тонких лодыжках ремешки от туфель на высоком каблуке. Тёмные волосы собраны в высокую прическу, открывая длинную шейку. Впервые за долгое время он почувствовал интерес к противоположному полу, причем пол этот, ещё не развернулся, а он уже похвалил себя, что неплохо так заплутал, прикидывая, что планы на вечер меняются.
Женщина говорила по телефону.
Что-то сдержано и тихо втолковывала кому-то, потом слушала, потом опять. Руслан прислушался.
— … это вы не понимаете, ведь сегодня открытие, у меня сто пятьдесят гостей, что я им должна сказать,… почему он не может…но мы же договаривались, что Александров будет на открытии его же выставки…
Если бы Руслан стоял ближе, вероятнее всего он бы сразу узнал этот голос, а так ему пришлось сделать пару шагов, и именно в этот момент, незнакомка, яростно и громко заговорила в трубку
— Я вам такую неустойку вкачу, если он не явиться через час! — а потом она обернулась на звук, и Руслан замер.
Перед ним стояла царица, собственной персоной, и можно только удивляться собственной реакции, когда мозг по ходу на бессознательном уровне, давно считал кто перед ним, и понял, что этот объект очень даже желаем, раз в голове у Руслана, крутилось, как замутить с незнакомкой.
Но Руслан офигел от увиденного. Он медленно скользил взглядом по стремительно бледнеющему личику царицы, на котором сапфирами горели огромные глаза.