— Добрый день, — произнёс он.
И голос у него был под стать его образу, глубокий, низкий.
Он подошёл ко мне, и ноздри защекотал свежий аромат ментола и мяты.
— Виктория Сергеевна, меня зовут, Дан Амирович, я финансовый директор «Строй-Статус», — представился он, ни разу не притушив своей широкой улыбки.
Я непроизвольно тоже улыбнулась ему.
— Добрый день, — кивнула ему, и пожала протянутую мне ладонь.
Она оказалась горячей и сухой, и совершено неожиданно шершавой. Видимо, Дан Амирович умеет работать не только головой.
Он коротко её сжал и развернулся к Жданову, тоже для приветственного рукопожатия.
Когда все церемонии были соблюдены, мужчины заговорили на своём языке, отвлекаясь на пояснение мне непонятных моментов. Из их разговора выходило, что у владельца «Строй Статус» есть возможность вложиться в удачный проект. «АртМуза» подходит им по всем параметрам, но исходя из просевшего финансового положения галереи, цену решено снизить.
Это не обрадовало Жданова, и не обрадует Вика. Для меня же, по сути, не имело значения, я просто не хотела передавать третьему лицу владение галерей. Спор затянулся, я откровенно заскучала.
— Послушайте, Дан Амирович, — подала я голос, — а почему сам владелец не встретится с нами, он, что так занят?
— Уверяю вас, Виктория Сергеевна, — всё так же благодушно проговорил, Дан Амирович, — это не повлияет на условия… впрочем, пожалуйста, Руслан Заурович, собственной персоной… — и он привстал, указав на дверь.
— Кто? — замешкалась я, и как в замедленной плёнке развернулась, вместе с этим сопоставляя услышанное и картинку.
6
На пороге стоял Руслан, подпирая прозрачную дверь плечом. Холодно и спокойно смотрел на меня, без прошлых метаний, чётко в глаза.
Как-то инородно смотрелся на нём деловой костюм, рубашка, галстук. Хотя, несомненно, ему всё это шло, только подчёркивая строгий образ. Только я совсем не могла сопоставить то, что помнила и то, что видела.
Вчерашнее приключение не в счёт, вчера я вообще от страха не могла полагаться не на зрение, не на слух. А вот сейчас при свете дня сравнивала, ненамеренно, соединяла образы, тот, что помнила, и тот, что видела сейчас.
И выглядел он сейчас более цивилизованно, несомненно, чем полгода назад, когда я полостью изучила карту его татуировок и шрамов на обнажённой коже. Падший ангел, приспособился, научился существовать на грешной земле. Но сущность хищника, всё равно видна. Её не скроешь ни каким костюмом. Даже в этом холодном взгляде, казавшимся равнодушным, я видела искры его сущности. Красивый, опасный, матёрый.
Дёрнувшиеся крылья носа, сжатые полные губы, дрогнувшие ресницы. На доли секунды, когда наши взгляды встретились, я различила в них удовлетворение, сытого кота, поймавшего мышь, и содрогнулась, словно приходя в себя.
Нет, ни при каких обстоятельствах нельзя потерять себя.
— Сделка отменяется, — я резко встала, подхватив свою сумочку, — я ухожу.
Мужчины все разом непонимающе воззрились на меня.
— Что так? — послышалось от двери.
— Ты знаешь сам, — ответила я, не оборачиваясь, — не вижу смысла в объяснениях.
— Очень жаль, что не видишь, — спокойно продолжил Руслан, преградив мне дорогу, — поговорим, Виктория Сергеевна.
Я вспыхнула и поспешно отошла, но успела хапнуть пьянящий аромат его парфюма, который заполнил все мои рецепторы, не пропуская больше чистый кислород, только с этим букетом ярких нот, что заставляли меня внутренне дрожать, а пульс скакать.
— Я не хочу, — постаралась выдать ровно, но получилось глухо.
— Я надолго не задержу, — продолжил Руслан, — Дан, проводи господина Жданова, в приёмную.
— Но Руслан Заурович, — встрял Жданов, — Виктория Сергеевна, совершенно очевидно не желает оставаться с вами наедине!
— Это не ваша забота, — резко отрезал Руслан, — уверяю, что Виктории Сергеевне ничего не угрожает.
— Перестань говорить обо мне, словно меня здесь нет, — разозлилась я.