— Вернее, не я, а мой подарок.
Тяжесть прошла, Наташе сделалось необычайно легко и весело. Хотелось петь, танцевать, ну, или на крайний случай говорить. Она подмигнула сестре директора, добавив полушёпотом:
— Уверена, такого ему никто никогда не дарил!
— И что же могло его так поразить? — Илона за секунду прокрутила в голове с десяток возможных вариантов, и все они сводились к главному из пороков брата.
Теперь пришло время краснеть Льву. Он сжал под столом руку не в меру разоткровенничавшейся биологички, призывая к молчанию, продолжая успокаивать сестру:
— Давай поговорим об этом дома. Зачем привлекать всеобщее внимание?
— А разве ты не за этим меня сюда пригласил? — Желание брата замять разговор лишь подтверждало правильность мыслей. — Вот я и выполняю твою просьбу — вся в центре внимания.
Наталья снова хихикнула.
Илона посмотрела в осоловевшие глаза девушки. Нужно постараться, чтобы так опьянеть с нескольких фужеров шампанского, если только…
Она пригубила ёмкость с искрившимся на свету напитком брюнетки и покачала головой. Так и есть: братец играет подло.
Зазвучавшая в это время музыка захватила внимание Сидоровой. Она принялась потихоньку напевать, а через несколько секунд внесла предложение:
— Давайте танцевать! — каблучки чёрных туфель уже отбивали такт.
Илона начинала «закипать». Взгляд девушки впился в лицо брата. Она кивнула на выход:
— Нам нужно поговорить!
Наташа счастливо улыбалась, пытаясь привлечь внимание недовольных друг другом родственников:
— Ну, что вы оба надулись? Такой праздник сегодня, а вы грустите. Идёмте плясать или лучше завалимся в какой-нибудь клуб!
Она указала пальцем на зал, тихонько хихикая над чопорными лицами престарелой публики. Ей сейчас не хватало даже Жанны и её рыжей подружки, покинувшей вслед за Песковым заведение.
— Молодёжь почти вся разошлась. В этом изысканном могильнике скука смертная!
Учительница осушила ещё один фужер и решила добавить правды-матки, окончательно добив Илону и введя в ступор убирающего соседний столик официанта:
— А шампанское — дрянь! — Она, обведя пальчиком горлышко «Кристал», скривилась, словно выпила уксуса. — Дешёвка поддельная, горькая!
Лев встал, радуясь в душе, что выпитая залпом порция смеси была последней, подозвал официанта и попросил принести для девушки ещё бутылку игристого.
Он поспешил к выходу, предварительно извинившись перед Натальей и пообещав, что пригласит на танец, как только обговорит с сестрой внезапно возникшее дело.
Илона проследовала за братом, и в этот раз её походка не была столь воздушной, а в глазах читалась плохо скрытая злость.
Она взорвалась, едва переступив порог ресторана:
— Совсем офонарел?
— Что за жаргон?
— Да мне не говорить, а прибить тебя хочется! Не ты ли меня учил никогда не заниматься сексом на работе!
Лев покосился на швейцара.
— Говори тише, не привлекай внимание. В который раз прошу! Я не на столе в своём кабинете её разложить собираюсь!
— Вот уж кто его привлекает, так это упившаяся в жопу с твоей помощью училка! — Иванова сцепила пальцы за спиной, опасаясь, что не справится с соблазном и влепит брату пощёчину. — Мне плевать, что ты хочешь сделать с ней, плевать, как после этого она будет себя чувствовать. Сама согласилась идти на свидание неизвестно с кем в первый же день знакомства!
— Скажи ещё, что с маньяком, растлителем малолеток. Если хочешь знать…
Илона перебила, не желая выслушивать пустые отговорки:
— А из вас прекрасная пара выйдет! Невесть что дарящая мужику алкоголичка и озабоченный вечным стояком переросток.
Льву было неприятно выслушивать гадости, льющиеся на голову брюнетки и собственную.