— Прайс? — шепчет Люк.
— Да? — шепчу я в ответ.
— Беги…
— О! Мои вещи… — кричу я и бегу как по команде. Люк остаётся, и я в красках представляю, как он хохочет.
«Это может быть ещё более неловко?» — ругаюсь я в мыслях и лишь на долю секунды позже отмечаю, что невезение, очевидно, рассматривается как вызов.
Прибежав к нужной двери, я снова спотыкаюсь о собственные ноги, хватаюсь за дверную раму и замечаю закрывающуюся дверь, которая опасно приближается к моим пальцам. В ожидании удара я закрываю глаза, но, как ни странно, ничего не происходит.
— Я же тебе говорил, что ты должна расслабиться, чтобы оставаться в такте… — слышу я смеющийся шепот Люка и понимаю, что он меня перехватил.
Как и почему?
Понятия не имею!
— Йоу, Люк — кричит Ёж и прокладывает себе путь через толпу зевак, которые из-за нас столпились перед дверью. — И как это она так…
И так же внезапно, как оказываюсь в объятиях Люка, я остаюсь одна. Зато Ёж получает самое пристальное внимание.
— Старик, в чём твоя проблема? — шипит Люк.
— У меня ее нет! Когда ты счастлив, мы все счастливы.
— Полегче, парни! — вмешивается Кри. — Вы реально ведёте себя как маленькие дети.
— Ты прав, Кри. Бро не спорят из-за несовершеннолетних кисок! — соглашается Ёж, и после произнесенных им слов все заливаются громким смехом. Эта ситуация, в свою очередь, приводит к тому, что я оборачиваюсь и снова ищу защиту в женском туалете.
— Для того чтобы быть моим Бро, ты должен перестать вести себя как несовершеннолетняя киска… — слышу я ответ Люка. Но он не успокаивает ни меня, ни большую часть студентов.
Мне удаётся сдержать слёзы, хотя я дрожу и чувствую, что мне не хватает воздуха. Не понимаю, как получается, что я от чьей-то мутировала к своего рода ничьей дороге.
И понятия не имею, как верну свои вещи.
Причем… Я могла бы пойти и попросить госпожу Эберс, чтобы она открыла мне класс.
Это идея!
Скептический взгляд в зеркало и следом короткое мысленное подбадривание, после которого я иду к двери, и как только оказываюсь в коридоре, лицом врезаюсь в чью-то грудь.
Звучит глубокий смех, а я надеюсь и милосердно молю «пожалуйста, пожалуйста» о том, чтобы земля меня поглотила.
Ничего не происходит!
Поэтому у меня не остаётся выбора, кроме как закрыть горящие глаза руками.
Тем не менее, даже это мое действие мягко устраняется.
Теперь я вижу лицо Люка и ту же улыбку, с которой он впервые приветствовал меня, и мне почему-то так сильно хочется его обнять, что я опускаю взгляд.
— Сегодня не твой день? — угадывает Люк и поднимает моё лицо вверх, когда кладёт свои пальцы мне на подбородок.
— Скорее не моя неделя! — ёжусь я, уклоняясь от его прямого взгляда.
— Прайс, всё обойдётся! Выше голову… Ты зашла уже слишком далеко, чтобы сдаваться.
— Ты знаешь меня? — спрашиваю я озадаченно.
Он заправляет мне прядь волос за ухо и кивает.
— Как и все здесь? Я думаю, что это и есть реальная причина, почему они избегают контакта с тобой.
— Почему?
— Потому что ты другая… дочь своей матери.
— Я знала, что они считают меня фриком, — признаюсь я застенчиво.
Люк смеётся и тянет меня в коридор.
— Ты не фрик, дорогуша. Если здесь и есть фрик, так это я. Они просто боятся, что ты в ближайшее время начнёшь собирать разбитые мужские сердца, как это принято у настоящей Розенберг.
Медленно у меня появляется чувство, что моя мама точно знала, что со мной будет происходить, и именно поэтому послала меня сюда. Вся в надежде, что я вскоре подожму хвост и вернусь к ней.
— Чего ты, надеюсь, делать не будешь, так? Я имею в виду, ты ведь не сдашься? — переспрашивает Люк.
— Если я справлюсь, то найду группу, где меня с моей тактической проблемой не будут слишком смущать…
— Хмм, — говорит он, и выражение его лица становится задумчивым. — С группой, безусловно, что-то получится, и другим мы тоже овладеем.
«Просвет!»