Дилан поверил ей на слово.
– Эта гувернантка не такая.
– Она хорошенькая?
Хорошенькая? Едва ли это слово подходило женщине, которая преследовала Дилана во сне в течение пяти лет.
– Полагаю, она хорошенькая, – ответил он, поднося ко рту бутылку бренди.
– Она твоя любовница?
Дилан поперхнулся.
– Ради бога, откуда ты вообще знаешь о таких вещах? Не важно, – тут же добавил он, спохватившись, что вряд ли можно обсуждать подобную тему с ребёнком. – Думаю, тебе пора спать.
– Можешь мне рассказать. – Она положила подбородок на колени, посасывая конфету, и посмотрела на него с мудрым скептицизмом. Дилан не хотел даже задумываться, где она его приобрела.
– Она не моя любовница, – ответил он, убеждая себя в том, что это правда, во всяком случае, в данный момент. – И мы больше не будем заводить эту тему. Иди спать.
Изабель соскользнула с кушетки, но вместо того, чтобы направиться к двери, встала рядом с Диланом.
– Я не устала. Можно мне сыграть с тобой на рояле? Мы могли бы сыграть с тобой в четыре руки.
Он покачал головой, но Изабель продолжала настаивать.
– Я не буду отставать, правда-правда, папа.
Папа. Ему совсем не понравилось это слово. Оно подразумевало привязанность, которую Изабель никак не могла испытывать к Дилану, и ответственность, которую он не хотел на себя брать. Нужно сказать ей, чтобы она его так не звала.
Она положила руку на клавиши и сыграла несколько нот наугад.
– Я только что придумала, – сообщила Изабель. – Мне нравится. Думаю, это серенада, как считаешь?
– Возможно.
– У тебя ведь есть поместье за городом? – спросила она и сыграла ещё несколько нот. – Фруктовые сады. Груши и яблони. В местечке под названием Девоншир. Я читала об этом. – Изабель остановилась и встретилась с ним взглядом. – Я прочитала о тебе всё.
Дилан не знал, что сказать. Большую часть того, что о нём писали, ребёнку читать не следовало. Внезапно почувствовав неловкость, он отвёл взгляд и уставился на детскую ручку на рояле. Изабель опустила другую руку на клавиши и продолжила импровизировать.
– Папа, мы можем как-нибудь туда съездить? – спросила она. – Я никогда не была в деревне.
– Изабель...
– Было бы здорово поехать за город и завести пони.
В её голосе послышались печальные нотки, Дилан посмотрел на Изабель, её взгляд был полон тоски и надежды.
Недолго думая, он наклонился и поцеловал её в висок, этот небрежный знак внимания он выказывал всем женщинам с неуместными желаниями.
– Мне нужно работать, а тебе – спать. Мы поговорим о пони в другой раз.
Изабель нехотя отошла от рояля.
– Если мне не понравится гувернантка, можно я её уволю?
– Нет.
Она остановилась у выхода.
– А ты уволишь её ради меня?
– Нет, – без обиняков ответил он.
– Значит, любовница. – Она кивнула с мудрым видом, несвойственным восьмилетней девочке. – Так я и подумала.
С этими словами она ушла, а Дилан уставился ей вслед, раздосадованный предположением Изабель, хотя и не мог к нему придраться. Будь его воля, предположение стало бы правдой.
Из уст маленькой девочки подобные рассуждения звучали обескураживающе. Дилан сомневался, что ребёнок вообще должен иметь представление о любовницах. Но, что он знал о детях?