Изначально они задумывали это заведение как тусовку для местных жителей, но как только Хаулер сел за барную стойку и начал экспериментировать с коктейлями, сюда потянулись туристы. Это место называют самым секретным на Аляске.
А полгода назад известный кантри-певец из Нэшвилла нанес "Howler's Roost" на карту. Он застрял после концерта, а когда вернулся домой, заявил журналу Food & Wine, что в баре подают самый лучший коктейль, который он когда-либо пробовал.
Внимание к бару с тех пор не вызывает ничего, кроме хаоса. Благодаря этому Howler's Roost стал местом, куда люди стремятся попасть. Они прыгают на самолеты из Анкориджа только для того, чтобы попробовать фирменный коктейль "Рыжий пасынок". Хаулер запасается продуктами, чтобы они не закончились.
После того как в прошлом году снежная буря повредила крышу, его лучший друг ухватился за возможность наконец-то провести в Howler's Roost столь необходимый ремонт.
Вот тут-то и возникла эта поездка в Нэшвилл. Они изучают бары, чтобы вдохновиться на ремонт. «Медвежье ухо» - это придорожный бар, известный своими микропивом и бургерами.
Конечно, Соломон уже давно не занимается ресторанным бизнесом, но позволить своему бару разрушиться и сгореть - не вариант.
Даже если именно поэтому бар и пришел в упадок.
Потому что его там не было. История его проклятой жизни.
Хаулер издал мучительный вздох, подпрыгивая на барном стуле.
— Ты меня убиваешь, чувак. Я впервые за много лет спустил тебя с горы, а ты только хмуришься.
Соломон скрещивает руки.
— В Чинуке я тоже хмурился.
— Как-будто я не знаю. — Хаулер машет рукой на тарелку с яичными рулетиками между ними. — Как тебе еда?
— Отлично.
— Это не твое. — Он обводит пальцем вокруг тарелки, показывая на две порции виски. — Ты делаешь мне одолжение, находясь здесь. Мы можем списать это на деловые расходы; раздраженного бывшего шеф-повара, которому нужно чертовски хорошо провести время. — Оттолкнувшись от стойки, он откидывается назад и осматривает комнату. — А как насчет нее?
Не поворачивая головы, Соломон отвечает:
— Нет.
— Она?
— Хаулер.
— Слушай, я знаю, что твои навыки флирта устарели...
Соломон поднимает виски и подносит его к губам.
— Мертвы и похоронены.
— Это экскурсия, праздник. Твой член - последнее средство. — Понизив свой солнечный голос, Хаулер наклонился к нему. Теперь он серьезен. — Чувак. Ты достаточно долго искупал свою вину.
Да. Искупал.
Первые несколько лет он потратил на то, чтобы понять, кем он был без нее. Теперь то, что раньше было любовью, стало долгом. Вина. Обязанность. Тяжелое упрямство поставить Серену на первое место в смерти, потому что в жизни он этого не сделал.
— Серена бы поняла, — говорит Хаулер.
Он скрежещет коренными зубами и прослеживает текстуру древесины столешницы бара. Он приехал сюда не для того, чтобы быстро напиться.
Он приехал сюда, чтобы провести исследование, помочь своему лучшему другу собрать бар, а потом вернуться в Чинук.
— Как насчет Златовласки?
Соломон отхлебнул виски и уставился на друга, готовый сказать ему, чтобы он заткнулся, что они здесь всю ночь, что завтра им рано вставать. Но волчья улыбка на лице Хаулера заставляет его крутануться на табурете.
Там, в центре бара, стоит одинокая девушка, которая превратила пол в свой личный танцевальный клуб.
Он не может не смотреть. Она танцует под песню Джорджа Стрейта, но у нее нет ритма. Она хлопает не в такт, но все равно трясет бедрами, взмахивает длинными светлыми волосами и смеется, как великолепная, танцующая девчонка.
Чертовски красивая.
У него пересохло во рту. Такое ощущение, что он только что нашел золото. Да и девушка выглядит так же.
Откинув голову назад, Хаулер гогочет и потирает руки.
— Она просто прелесть.