Дмитрий с опаской ждал, что сейчас в его уши вопьется голос Илиги, но в доме было совершенно тихо, если не считать материной возни у плиты; судя по запахам, она жарила мясо. Тревога сидела у него на плече и ворчала старой, злобной кошкой: что-то было не так! Что именно? Он никогда не мог себе это объяснить. То ли шаги мамы становились более легкими, то ли ужины чуть вкуснее обычного, то ли аромат духов дороже.
Она пришла к нему и принесла тарелки и чашку чая на подносе, расписанном синими и красными цветами. Все, как всегда!
- Дима, поешь.
- Спасибо.
- Ты как тут без меня?
- Как всегда, - он взял хлеб из вазочки, - только вот ты не такая какая-то.
- То есть? – ее красивые брови удивленно уехали под взлохмаченную челку.
- Ты не пришла сразу.
- Конечно, не пришла! – она возмущенно поставила тарелку с мясом перед сыном, чуть-чуть не брякнув ею о стол. – Тебе лекарство когда пить? После еды! А я из-за этих чертовых пробок вернулась точно к ужину. Еще приготовить надо было, вот и не пошла к тебе.
- Чего ты волнуешься так? – он взял вилку. – Ладно, иди.
- Дим, что тебе совсем со мной невыносимо? Давай вместе покушаем, - ее лицо выглядело по-настоящему опечаленным. Может, он ошибся?
- Ну, давай, – сейчас она была ему нужна. Хотелось поговорить, порасспросить о городе, о людях, а, может, и задать свои вопросы, от которых иногда хочется стучаться головой о стену, так назойливо они жужжат в мозгу.
Они сели рядом в темной спальне, придвинув к кровати небольшой журнальный столик, и стали есть. Галина с ужасом ждала вопросов, Дмитрий с неменьшим ужасом ждал подходящего момента, чтобы их задать. Тьма сгущалась, но не было и речи, чтобы зажечь хотя бы свечу.
- Дима, ты как себя чувствуешь? – тихо спросила мать, отложив вилку в сторону. Он слышал ее дыхание, легкое, невесомое. Тревога отступила.
- Нормально.
- Хочешь что-нибудь узнать?
- Вообще-то, да.
- Слушаю?
- Мама, правда, что люди любят друг друга? – он едва сдержался, чтобы голос предательски не дрогнул и не выдал, как ему на самом деле важен ответ.
- Правда, - «Надо же, как Анатолий угадал», мелькнула у нее мысль.
- А за что?
- Кто за что. Но чаще за то, что можно довериться, поделиться своим теплом и получить тепло взамен. Говорят, самые крепкие браки там, где дружба переросла в любовь.
- Как это? – в темноте ей не были видны жадные глаза сына, но его тон не оставлял сомнений: время откровенности пришло.
- Это когда, встречаясь, люди просто дружат. Говорят обо всем на свете и неожиданно понимают, что согласны друг с другом. Их радует почти одно и то же, они к одному и тому же стремятся, понимаешь?
- Да.
- Ну вот. Забавно, что такая духовная близость на время делает людей словно слепыми. Они не видят, как красивы, не хотят жить вместе. Но это потом приходит. Разум берет верх и показывает чувствам, кого следует любить. Вот.
- Спать друг с другом? – от его вопроса она вздрогнула, но заставила себя говорить правду безо всякого стеснения.
- Конечно, и это тоже.
- А это не противно?
- Только если человек противен. Но с таким все делать противно, не только спать.