— Никки, что мне делать, если я увижу кого-то из знакомых? — спросила я.
Знаю, меня не должно волновать, что думают люди. Обычно мне было все равно, но от мысли, что я могу быть поймана на порно-выставке, скажем, моим соседом, другом моей мамы, почтальоном, начальником или просто могла напугать кого-нибудь, кого знала, я чувствовала себя крайне некомфортно. Мы с Николь обсуждали это не реже одного раза в полгода. Мы обвиняли общество в том, что секс считается чем-то грязным и неправильным.
В сексе не было ничего плохого. Нет ничего плохого в мастурбации, минете, анале и тому подобном. Честно говоря, не было ничего плохого ни в чем, связанном с сексом, кроме зоофилии, о которой я даже думать отказывалась. Но я все еще стеснялась, что кто-нибудь меня здесь узнает, и от этого чувствовала себя дерьмово. Я хотела чувствовать себя в безопасности и беспечно, как Николь.
— Что ж, кое-что ты могла бы сделать. Есть такая штука, как взять и поздороваться. Слышала о такой?
Я рассмеялся, когда мы остановились перед очередной палаткой с широким ассортиментом блестящих, желеобразных игрушек, и я поняла, что слегка взвизгнула от возбуждения. Осмотревшись по сторонам, чтобы убедиться, что моя воспитательница из детского сада не стоит поблизости, я наклонилась через стол, чтобы рассмотреть сокровища, расставленные на синем бархате.
После того, как продавщица (и вновь это была симпатичная женщина средних лет, одетая в футболку с надписью «Я люблю Нью-Йорк» и в джинсовые шорты) показала мне фантастический красный колибри (Примеч.: многофункциональный вибратор для клитора) и продала мне еще парочку изысканных атрибутов, мой кошелек полегчал на тридцать долларов. К счастью, я пришла подготовленной к подобному и спрятала нового маленького друга в гигантскую сумочку. Никки в этот момент засмеялась и тоже выгребла тридцать баксов из своего кошелька.
— Они очень симпатичные, — произнес мне в ухо слишком гнусавый голос.
— Э-м-м, — пробормотала я, оборачиваясь, чтобы посмотреть на обладателя такого жуткого голоса, словно он доносился из задницы. Невысокий коренастый мужчина в очках, которые едва держались на его переносице, стоял передо мной со странной ухмылкой на лице.
— Стоит включить его на четвертый режим вибрации, и чувствуешь себя невероятно, — он чуть ли не простонал, закатив глаза и все такое, будто мысленно пережил это приятное воспоминание.
Откуда, черт возьми, этот человек знал, как ощущается четвертый режим вибрации?
Я схватила Николь за предплечье и потащила прочь от палатки настолько быстро, насколько, черт возьми, могла, пока этот мужчина не опомнился. Именно такого человека я ожидала встретить на слете любителей порно. По моей коже пробежали мурашки, когда я попыталась мысленно избавиться от его образа с закатывающимися глазами.
— Подожди, — прошипела Никки, убирая свою покупку в сумочку. — Какого черта это было?
— Вибрация на четвертом режиме, — просто ответила я, и она поморщилась, кивнув.
— Отвратительно, — согласилась она и начала изучать что-то похожее на брошюру. Она с торжественным видом кивнула, обнаружив то, что искала, и подмигнула мне. — Окей, вот что мы будем делать. Нужно с пользой провести время. Я хочу увидеть этого гребаного секс-зверя, Калума Бурро, — сказала она с жарким испанским акцентом. У нее никогда не получалось произнести его имя с серьезным выражением лица, а я не могла его слушать с таким же выражением. Калум Бурро — ее самый любимый порно актёр. Да, у нас есть любимчики. И вот что забавно — его фамилия явно была не Бурро. Я бегло говорила по-испански. Поэтому знала, что «burro» переводится как «осел». Серьезно, я могла понять, почему он выбрал именно такой сценический псевдоним в порно. У этого мужчины причиндалы, как у коня. Да, я знаю, что осел — не конь, но уловила его прикол.
— Через час он будет раздавать автографы, так что мы должны пойти туда и сделать все, что хотим, — продолжила она.