— Не знаю, что и сказать. Какой ответ заставит вас это повторить?
— О, я повторю непременно. — Он большим погладил пальцем ее щеку. — Просто хочу понять, как быстро можно действовать.
— Можно чуть быстрее. — В конце концов, она ждала двадцать три года.
— Как скажете, — волнующе и чувственно промурлыкал Аарон.
И снова прижался ртом к ее губам. От теплого трения те разомкнулись, и его язык проник внутрь. Вторжение ошеломляло. Диане показалось, что сама земля под ней растаяла, унося неведомым течением в неизведанные моря далеко за пределы ее опыта.
Словно почувствовав неуверенность Дианы, Аарона напрягся, прижимая ее крепче к груди. Голова Дианы сама по себе откинулась назад, оставляя ее уязвимой. Аарон тут же углубил поцелуй. Его язык коснулся ее языка. Жесткие усы кололи губы. Так интригующе и по-мужски! Ей хотелось погладить его кончиками пальцев по щеке, но храбрость оставила Диану — она боялась совершить ошибку и положить всему конец. Пусть это длится вечно.
Когда Аарон наконец от нее отстранился, то не сделал ни малейшей попытки скрыть, что тоже ошеломлен. Это было заметно по его взгляду: там бил глубокий родник взаимного желания, что они едва всколыхнули.
— Мистер Доус, — вздохнула Диана. — Что мы делаем?
— Для начала, зовите меня Аарон.
Диана сразу же попробовала:
— Аарон… Что мы делаем?
Тот немного отодвинулся.
— Полагаю, сейчас я должен вновь произнести свою вчерашнюю речь. Напомнить тебе, что ты благородная леди, а я ремесленник, и у нас ничего не выйдет. Сказать, что нам лучше вновь обмениваться долгими взглядами через лужайку и никогда больше не заговаривать о произошедшем. Но дело в том, что сегодня мне не хочется снова произносить ту речь.
— Отлично, — вздохнула с облегчением Диана. — Потому что у меня нет настроения опять ее слушать.
— Мы оба трезвы. Стоит прекрасный ясный денек. Ты взрослая женщина, и разумная к тому же. Думаю, вполне способна правильно оценить ситуацию. Я полагаю, ты знаешь, чего хочешь.
Сердечко Дианы забилось сильнее. Какой чудесный подарок! Никто ей такого еще не преподносил.
Аарон опустил ладонь ей на руки.
— Между нами что-то происходит. Сомневаюсь, готовы ли мы дать этому название, не говоря уж о том, чтобы решить, как нам это сохранить. Но если ты не против, можем провести больше времени вместе и во всем разобраться.
— Не возражаю. Совсем не возражаю.
Боже. Они договорились. Впервые в жизни у Дианы появился подходящий поклонник — и он был кузнецом. Если матушка узнает — ее удар хватит
— Но, наверное, нам следует проявлять осторожность. По крайней мере пока, — добавила Диана.
Что-то вспыхнуло в глазах Аарона, и она разволновалась, не оскорбила ли его. Разумеется, это не означало, что Диана стыдилась поклонника. Просто вела себя осмотрительно.
Диана потеребила флакончик с микстурой, что висел на шее. От старых привычек сложно избавиться.
Аарон потянулся отвязать поводья.
— Лучше верну-ка я тебя в пансион. Я ведь обещал твоей маменьке, что ты не покроешься веснушками. — Он криво ухмыльнулся. — Говорят, мне дадут за это шиллинг.
— Подожди… — Бричка не успела тронуться с места, как Диана встала, повернулась и толкнула складную крышу. Их залило солнечным светом. Потом сняла плащ и уселась на место, взяв Аарона под руку. — Теперь можем ехать.
Глава 4
— Я распределила все роли, — сказала Шарлотта, вручая листки с пьесой собравшимся в “Рубине Королевы” леди. — Давайте разок пробежимся по сценарию.
— Господь свидетель, больше нам заняться нечем, — посетовала мисс Прайс, глядя в окно, где занимался очередной дождливый день.
Диана посмотрела на свою копию. Наверху было подписано: “Урсула”.
— В самом деле? Я думала, мы еще ни о чем не договорились. Почему я играю Урсулу?
— Это самая легкая роль, поверь, — принялась увещевать ее Шарлотта. — Остальным придется кричать и умолять сохранить им жизнь, а твоя задача просто стоять на сцене и выглядеть невинно.
Невинно? Диана приподняла бровь. Если бы они видели, как она вчера целовалась с мистером Доусом в бричке викария, все еще считали бы ее идеальной кандидатурой на эту роль? Нет, не с мистером Доусом. С Аароном.
Аарон, Аарон, Аарон!
— Диана!
— Прости, что? — встряхнулась та.