И уже сегодня к вечеру все узнают правду.
В холле Диана замедлила шаг – ее заинтриговали звуки, исходящие из столовой.
– Она идет! – прошептал чей-то голос. Все тут же хором друг на друга зашикали, а потом раздался грохот – кто-то в панике принялся переставлять посуду.
Диана завернула за угол и вошла в столовую, и все сидящие там тревожно умолкли.
– Господи, – перепугалась Диана. – Да что случилось?
Одна из девушек опустила ложку.
– Видите! Я же говорила, она ничего не знает! Это не Диана!
– Тише, Фанни. – Мисс Прайс откашлялась и внимательно посмотрела на Диану. – Чудесно выглядите, мисс Хайвуд. Даже не скажешь, что вчера вам нездоровилось.
– Благодарю, – отозвалась Диана. Подозрительные нотки в голосе мисс Прайс ей не понравились. – Мне намного лучше.
Леди с опаской смотрели на нее, бросая друг на друга многозначительные взгляды.
Сердце Дианы пустилось в галоп. Господи. Они знают! Неужели кто-то заметил, как она кралась к Аарону? Или возвращалась в пансион...
– Я не верю, что это она, – прошептала одна из девушек.
– Но больше некому, – возразила другая.
– Возможно это было необъяснимое пристрастие. Я слышала, что такое происходит с женщинами. Они знают, что это неправильно, но не могут устоять.
Необъяснимое пристрастие? О нет! Диана была влюблена, бесконечно счастлива и собиралась сегодня всем об этом рассказать. Здесь нет ничего нечестивого.
Но леди поглядывали на нее искоса и шептались, прикрывшись ладошками.
Это полный крах, поняла Диана. Все предыдущие годы безупречной репутации потеряли смысл. Присутствующие смотрели на нее с ужасом и отвращением. Словно она испачкала свое красивое синее платье в саже, и если они подойдут ближе, тоже окажутся запятнаны.
Вот теперь Диане и правда стало дурно. Что о ней подумают? Как это отразится на Шарлотте?
Одно она знала наверняка – представление об идеальной мисс Хайвуд безвозвратно пошатнулось.
Мисс Прайс пихнула локтем соседку в бок.
– Давайте же! Кто-то должен спросить.
– Я спрошу. Я здесь хозяйка, мне и задавать вопросы. – Миссис Николс поднялась, сложила ладони в молитвенном жесте и осторожно начала: – Диана, дорогая… Вы не хотите нам ничего рассказать? Что-нибудь о прошлом вечере?
Снова зарядил дождь – с удвоенной силой. Аарон не знал, куда себя девать. Все дамы из пансиона, включая Диану, наверняка проспят весь день. Не стоило и надеяться увидеть ее до самого позднего вечера. Опять же так лило, что вообще не было смысла выходить из дому.
Мистера Мейдстона Аарон уже навестил – рано утром, после того как проводил Диану в “Рубин королевы”.
Поэтому кузнец решил взяться за кованую калитку для палисадника. Он давно собирался заменить скромную деревянную, да все руки не доходили. Что ж, сегодня времени было полно.
Аарон развел в кузне жаркий огонь и взял железный брус. Чтобы сделать для калитки витые балясины, нужно было раскалить металл, быстро зажать в настольных тисках, ухватить другой конец щипцами, а затем провернуть столько раз, сколько получится, пока брусок не остынет. Потом повторить процедуру еще раз. И еще.
Работенка была непростая, потная, зато отвлекала от дум – а именно это сегодня требовалось Аарону.
Час или два он трудился, а потом заметил в переулке торопливо шагающую по направлению к кузне фигуру. Кто отважился выйти в такую погоду? Лишь бы не дочка Мейдстона с известием, что отцу стало хуже.
Но когда дверь распахнулась, внутрь ворвалась Диана.
Она сняла плащ и повесила на крючок, попрыгала на одной ноге, потом на другой, стягивая парусиновые гетры, закрывавшие обувь.
Брусок железа остывал в тисках, а Аарон оторопело смотрел на Диану, но вскоре опомнился.
– Не стоило гулять в такой ливень. Ты простудишься.
Возможно, лучше было приветствовать невесту словами “Доброго дня”, или “Какой приятный сюрприз”, или “Я упоминал прошлой ночью, что люблю тебя всей душой?” Однако сейчас он не был расположен к любезностям. Она обещала отдать себя ему навсегда. И Аарон хотел, чтобы это “навсегда” длилось очень, очень долго.
– Мне нужно было увидеться с тобой и поговорить. Это не может ждать, – зашагала к нему Диана.