—Тебе? — спросил он с какой-то скукой, только богатые могут так красиво изображать безразличие.
— Да, — подтвердила я, уперев кулаки в бедра и вздернув подбородок. —Вы также должны будете предоставить либо единовременную сумму в размере 300 000 фунтов стерлингов, либо ежемесячное пособие в размере этой суммы в течение моего пятилетнего контракта. Выплачивается Каприс Мэри Ломбарди.
Мужчина уставился на меня суровыми глазами, серыми и неподатливыми, как камень. Он был не из тех, кто обсуждает свои решения с другими, не говоря уже о том, чтобы идти на уступки. В уголках его рта, в морщинках вокруг прекрасных глаз и в геометрической линии твердой челюсти было зашито высокомерие.
—Что, позвольте спросить, я получу от этого увеличения расходов?
Я выпятила подбородок вперед и сузила глаза, глядя на него. —Кто-то может сказать, что ты мне должен.
Мой отец неловко поерзал рядом со мной, совершенно не подозревая, что этот незнакомец должен мне больше, чем просто использование моего тела в будущем.
Не так давно я ему помогла.
— Ты дашь мне беспрепятственный доступ к твоему телу и свободе без жалоб, — вежливо добавил он.
— Я не могу обещать быть полностью послушной твоим желаниям, — выдавила я.
—Ирландский, —глаза британца сузились, но в складке его полных губ была скрыта ирония. — Не совсем точное указание на ее темперамент. За 1,5 миллиона фунтов я ожидаю послушного актива.
Шеймус шагнул немного вперед меня, чтобы заблокировать мои злобно оскаленные зубы. —Вы платите за ее красоту. Ее характер может измениться со временем.
Открывающаяся и закрывающаяся за нами дверь привлекла наше внимание к пожилому мужчине, входящему в комнату. Он нес дорогой на вид портфель, а его волосы блестели, как серебряный шлем.
— Так ты готов начать? — спросил он выжидающе.
Блондин — мой будущий владелец — пренебрежительно указал на меня, что побудило старшего мужчину встать на мое место.
Я уклонилась. —Мы договорились?
Он смотрел на меня, его красивое лицо было совершенно бесстрастным. Я могла только догадываться о внутренней работе его мыслей за фасадом, и размышления об этом неизвестном приводили меня в ужас.
— У нас есть сделка, хотя теперь мне будет известно, что если вы будете слишком сильно сопротивляться, я оставляю за собой право расторгнуть нашу сделку. А теперь, — приказал он, — замолчи.
Я была неподвижна. Не потому, что я этого хотела, а потому, что привыкла подчиняться мужчинам, привыкла ставить свою безопасность выше гордыни.
—Будьте внимательны, доктор. Я не хочу тащить ее домой в Англию только для того, чтобы узнать, что она не чиста, — отрезал блондин с акцентом, напоминающим холодную британскую сталь.
Я задрожала от ярости, но все еще оставалась неподвижной, когда доктор обошел меня раз, другой и остановился рядом со мной в третий раз. Он сделал несколько быстрых заметок в блокноте, прежде чем сунуть его под мышку. Я старалась не вздрагивать, пока он поглаживал меня так, как можно осматривать лошадь, небрежными движениями вниз по моим бокам, по дерзкой выпуклости моей задницы и вниз по обеим сторонам моих бедер, внутри и снаружи. Из моих губ вырвалось шипение, когда его холодные пальцы прошлись по моей киске, прежде чем погрузиться внутрь, неглубокий толчок, который ткнул мою неповрежденную девственную плеву.
— Чисто, — констатировал доктор, убирая пальцы и вытирая их о платок, вытащенный из нагрудного кармана. —Прекрасно неповрежденная девственная плева.
— Как я уже говорил тебе, — самодовольно сказал Шеймус.
Блондин бросил на него испепеляющий взгляд. —Извините, если я не верю на слово человеку, который готов продать свою дочь, чтобы расплатиться с карточными долгами.
Я подавила слегка истерический смех, который клокотал у меня в горле. Шеймус нахмурился, но возражений против такой констатации факта не нашлось, поэтому он промолчал. Я удивилась, откуда мой хозяин знает об обстоятельствах нашей ситуации, а затем решил,а что у кого-то, у кого достаточно денег, чтобы заплатить небольшое состояние за девушку, будет достаточно средств, чтобы узнать все, что угодно.
—Пришло время попрощаться. Перед отъездом врачу нужно будет отвести ее на кое-какие анализы, — сказал он моему отцу.