— Я не знаю, — она нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями, отмотать всё назад. Она всё равно не могла их видеть. Она даже не могла понять, что и как произошло.
Она была одна, так ведь?
Она была одна и каким-то образом потерпела ужасающую неудачу.
Всё остальное исчезло, но это чувство неудачи осталось.
Прочистив горло, Алексис покачала головой, но какая-то часть её сознания продолжала искать, пыталась понять, что она увидела.
— Я не знаю, — она снова покачала головой, и на этот раз её голос прозвучал резко. — Это ничего не значит. Просто сон.
Когда она подняла глаза, его взгляд был прикован к её лицу.
Кэл слегка нахмурился, словно пытаясь прочесть выражение её лица или, может быть, даже её мысли. Она наблюдала, как он смотрит на неё, и не могла не почувствовать беспокойство в его взгляде.
— Я так не думаю, — сказал он, по-прежнему удерживая её лицо в своих ладонях. — Это не похоже на обычный сон, — сделав паузу, он, казалось, ждал её ответа. Когда Алексис ничего не сказала, он снова принялся поглаживать её. — О чём он был? Этот сон. Что произошло?
Она помрачнела.
Глядя мимо Кэла, в овальный иллюминатор справа от себя и слева от него, она снова попыталась вернуться назад, хотя бы ради него.
Она не могла.
— Мой отец иногда заставлял своих людей нападать на меня в моих снах, — мягко прокомментировал Кэл. Он провёл пальцами по её волосам, ласкал шею. — …Они преследовали меня всякий раз, когда я закрывал глаза. Пытались причинить мне боль. Пытались ослабить меня. Больше всего они пытались заставить меня усомниться в себе… чтобы я видел себя слабым, обессиленным. Больше всего они пытались заставить меня бояться.
— Бояться чего? — спросила она, опуская голову ему на колени.
— Их, конечно же. Но и себя самого. Будто мне нельзя доверять. Будто я способен причинять другим только вред. И если бы я пытался как-то помочь, то якобы сделал бы только хуже.
Его голос стал убаюкивающим.
Он продолжал поглаживать её волосы.
— Конечно же, это всё чушь собачья, — сказал он как ни в чём не бывало. — Но Иные, похоже, любят подобные атаки. Я подозреваю, им нравится уязвимая натура спящего человека… будучи хищной расой, они наслаждаются возможностью заставить кого-то почувствовать страх, когда человек не должен бояться. Когда, по идее, он должен быть наиболее открытым и расслабленным, когда должен чувствовать себя в наибольшей безопасности… именно тогда Иные получают наибольшее удовлетворение от того, что терроризируют кого-либо.
Алексис не знала, что ответить на это.
В конце концов, она ничего не сказала.
Свернувшись калачиком на коленях у Странника, она медленно вздохнула.
Она наблюдала, как светлеет горизонт, видела отражение солнца на металле с востока, с того направления, куда они держали путь. Теперь они гнались за солнцем или, возможно, летели вперёд, навстречу ему. В любом случае, таким образом они выиграют день.
По той же причине она знала, что не могла проспать очень долго.
— Всего около часа, — подтвердил Кэл.
Она оглянулась на него, отметив, каким бледным он был.
— Я разбудила тебя, — сказала Алексис немного виновато.
Он улыбнулся, не отрицая, пока продолжал поглаживать её по волосам.
— Тебе нужно ещё немного поспать, — сказал он вместо этого.
Но она уже не сможет этого сделать.
Она знала, что не станет спать.
Глава 3. Оборотни и Странники
Когда они вышли из самолёта, никто не поджидал их в конце взлётно-посадочной полосы.
Честно говоря, Алексис не могла понять, что она ощущает — разочарование или облегчение.
Они прошли таможенный контроль при помощи магии Странника и фейри, и Алексис вздохнула с облегчением, когда всё закончилось.
Выходя из таможенной зоны, она закинула сумку на плечо и сразу оказалась в зале прибытия, прямо перед выстроившимися друг за другом кафе, ресторанами, сувенирными лавками и пунктами проката автомобилей, не говоря уже о стойках бронирования отелей.