— Нет, это смешно, — направилась я к двери. Мне звать на помощь? Или ты откроешь дверь сам?
— Попробуй. Зови, — демонстративно скрестил он руки на груди и уставился на меня как ненормальный. — Я не люблю, когда навязываются. Это вызывает во мне отторжение.
За маской здешнего любимчика прятался грубый, неотесанный мужлан, который мог одним щелчком пальца уложить каждую в этом лагере к себе в постель. Я об этом догадывалась, но не осознавала в полной мере, пока сама не оказалась на их месте.
Его приближающиеся шаги вновь вызывали у меня паралич. Указательный палец пролез под ворот футболки и зацепил мою цепочку с медальоном, что мама дала мне перед тем, как отправить сюда.
— Я не хочу обижать тебя, — шепотом произнес он, разглядывая кулон.
— Обида не так страшна, как разочарование, — вылетело следом из моего рта. Я не знаю, чего я добивалась, говоря с ним в подобном ключе. Но, похоже, его это заводило. — Как давно ты работаешь здесь?
— Я впервые здесь. И чтоб ты знала… За всю неделю мне впервые интересно, — его глаза горели красными сигнальными огнями. — Нас прервали, и мне это не нравится. Но, если ты позволишь… Атмосфера вернется. Только смотри на меня.
Эта психология работала именно так. Он точно понимал, что я от него таю, и вместо того, чтобы взбунтоваться, показать ему, что я не его очередная игрушка, я стала ею. Оставалось вдоволь наиграться со мной и поставить пылиться на полку среди других.
И во всех нормальных ситуациях я бы реально так сделала. Вмазала бы ему и ушла отсюда, вот только это оцепенение перед ним было подобно уколу тельсона. Я ощущала, как яд от его слов распространяется по всему телу и не дает мне пошевелиться. Это было невероятно с точки зрения химии наших с ним тел.
— Теперь ты подними руки, — сказала я будто во сне. Никогда бы не думала, что скажу это кому-то, я реально ощущала что-то непривычное и странное в районе живота.
Он абсолютно молча поднял вверх свои огромные руки. Для восемнадцати лет он выглядел как машина для убийств. И я непроизвольно думала — каково это… Лежать под ним, чувствовать это давление на своем теле, сопротивляться его грубым движениям. Я реально плыла от этих мыслей. Коснувшись его ледяными пальцами, я потянула ткань вверх, и он помог мне, потому что мне бы не хватило роста для этого. И я, наконец, увидела красоту его голого тела, замолкнув в одну секунду. Жар скопился между моих ног, мне было не по себе от того, что мне нравился даже цвет его кожи. Столь настоящий и живой. По его груди всё так же тянулась та самая россыпь родинок. Он взял мою руку и положил на себя.
— Ты ведь этого хотела. Потрогай, — настоятельно приказал он, водя моей ладонью до тех пор, пока я сама не включилась в процесс.
— Я хочу полностью раздеть тебя. Просто… Дико… Хочу… Но… Это было бы неинтересно, — прошептал он, глядя на меня таким взглядом, от которого я готова была раствориться в воздухе. Каждая фраза заставляла меня ощущать между ног какие-то физиологические процессы. Это было больше, чем интересно. Под гнетом его взгляда я сама сняла с себя футболку и смотрела, как моё тело реагирует на касания его пальцев в районе шеи и ключиц. Мой тонкий лиф ничего не скрывал, и подсознательно я мечтала прижаться к его телу своей голой грудью. Я думала об этом, когда мы стояли друг напротив друга. Его большие пальцы вновь опустили бретели, я вздрогнула, а затем он нежно завел их за чашечки, касаясь ими моей груди. Звуки того, что я ощутила, были не просто жалкими, они были убогими. Мне казалось, что меня вот-вот разорвет на части от того, что он делал. И это я еще не была голой. С моих губ сорвался стон и немая мольба, чтобы это не заканчивалось. Глаза закрылись, а пульсация между ног стала невыносимой. Оказывается, движениями можно было подсадить на такую зависимость, от которой всё тело ныло и изнемогало.
— Я сниму, — завел он руки назад и легко щелкнул застежку, высвобождая мою грудь и потянув лиф указательным пальцем в районе моего солнечного сплетения вниз. Я непроизвольно выставила свои руки вперед, будто заключенная, и дикий блеск в его глазах говорил о том, что от этого он сходил с ума похлеще, чем от чего-то другого.