Амелия закатила глаза, выдергивая свою руку из моей.
— Ты читал эти книги?
Я не ответил. Я был сверхуспевающим. Как только я узнал, что профессор МакКензи пишет постановку этих книг, я сразу же прочитал их. Ну, по крайней мере, первую. Эти книги были длинными. Я планировал вскоре прочитать вторую книгу.
— Ты сделал это! О, Боже мой, — она хихикнула.
Прикрыв лицо козырьком кепки, я открыл дверь, схватив зонт свободной рукой.
— Ты выставляешь нас в плохом свете, Виндзор.
— Поднимись на мой уровень, Амелия, — я похлопал себя по груди, вставляя ключ в замок, и засов щелкнул.
Она игриво сдернула кепку с моей головы, и мои рыжие волосы упали мне на лицо:
— Тебе нужно подстричься.
Выхватив кепку из ее рук, я откинул волосы назад и надел кепку:
— А тебе нужно принять душ.
Она подняла руку, быстро понюхав подмышку:
— Заткнись. Это не так. Я только что въехала, задница. Это физический труд.
Нажав кнопку «вниз» на лифте, я рассмеялся:
— Шучу. Кстати, мне нравится цвет волос.
Она взъерошила свои короткие локоны:
— Спасибо. Я прочувствовала бирюзу. Мои родители были в шоке.
— О, я уверен.
Быть дочерью местного пастора и его жены не совсем легко для Амелии. Она была свободной душой в мире правил и ожиданий. Она прокладывала свой собственный путь, и ее родители не всегда были этому рады.
Лифт звякнул и мы вышли под дождь. Как всегда, я натянул капюшон на голову, чтобы козырек кепки закрывал легкие брызги, и протянул Амелии свой зонтик. Мы оба знали, что я не позволю ей пройти весь путь до театра без него.
Она подмигнула и раскрыла зонтик:
— Итак, какие занятия ты посещаешь в этом семестре?
— Пара бизнес-классов. Профессор Шаль приняла меня в качестве ассистента.
— Уф, повезло. На какой класс?
Я облизал губы:
— Маркетинг… думаю, — в этом семестре я посещал два занятия профессора Шаля. Вероятно, хорошая идея перепроверить бы это. Я еще даже не брал в руки свои учебники. И чувствовал себя немного странно, даже думая об этом. Я никогда ничего не откладываю. Никогда.
Популярная мелодия из «Гамильтона» прорвалась сквозь шум дождя, и я прищурился, глядя вперед.
Студенты театрального факультета. Мой народ.
Профессор МакКензи, в присущей МакКензи манере, ранее сегодня разослала массовое сообщение с приглашением нас прийти, чтобы мы могли обсудить все вопросы осенней постановки.
— Ах, звуки дома, — мечтательно произнесла Амелия.
Я усмехнулся, когда она обхватила меня рукой за локоть.
— С возвращением, актеры! — профессор МакКензи поприветствовала нас, когда мы заняли свои места на сцене. — Надеюсь, что у всех было фантастическое лето. Все поддерживали свой инструмент в идеальном состоянии, да?
Комната взорвалась хором вибрато и гамм, и МакКензи ухмыльнулась.
— Очень хорошо, — она поправила круглые очки на носу и сложила руки на своем плоском торсе. — Итак, я знаю, вы все очень взволнованы, узнав, какую пьесу я выбрала для нашей осенней постановки, но я должна предупредить вас.
Зал нерешительно вздохнул, их взгляды были скептическими.
— Это оригинальная пьеса, а это значит, что нам придется работать в сто раз усерднее. Никакого расслабления. Там нет саундтрека, который нужно запоминать, мы работаем с нуля. Вы готовы к этому?
Все кивнули, придвигаясь ближе, когда МакКензи усилила драматизм. Схватив стопку нот со своего подиума, она начала раздавать бумаги.
— «Некоторым нравится по-шотландски», — сказала она. — По мотивам романа…
— «Чужестранка», — прошептала Амелия рядом со мной, хлопая себя ладонью по лбу. — Черт тебя подери.