Звуки становились все громче, все ближе.
И румянец вспыхнул на моем лице, когда в нескольких шагах от двери я поняла, что то, что я слышу, это не крики боли.
На самом деле все было совсем наоборот.
Стоны все больше и больше усиливались.
Нет, Вейл был не один. И с кем бы он ни был, он прекрасно проводил время.
Дверь была распахнута настежь. Кто может винить меня за то, что я заглянула?
Я заглянула за раму. Это была спальня Вейла, большая комната, покрытая шелками и произведениями искусства, с беспорядочными безделушками, разбросанными по всем поверхностям. В центре комнаты стояла большая кровать с резной рамой. Тонкие простыни на ней были смяты и спутаны.
А на ней были спутаны две фигуры, настолько переплетенные, что я не знала, где кончается одна из них и начинается другая.
Она была под ним, золотистая кожа сверкала под беспорядочными локонами рыжих волос, а он склонился над ней и сжимал ее бедра сзади. Я видела в основном его спину и ее спутанные волосы, ее раскинутые руки, которые хватались за простыни, чтобы удержаться, когда он яростно входил в нее. С каждым толчком его мышцы прогибались под кожей, пульсируя по широкой спине, изгибу затылка, худощавым мышцам бедер.
Он выглядел таким же величественным и прекрасным, как те крылья. Я представила, что, возможно, покрытые мускулами и кожей, они могли бы выглядеть почти, почти так же красиво, как он сейчас.
Мое лицо было очень горячим.
Я не могла отвести взгляд. Я действительно хотела заявить о себе или отступить, но застыла на месте.
Женщина выгнулась на кровати, подушка слегка, но только слегка заглушала ее нарастающие крики удовольствия. Движения Вейла становились все быстрее, жестче, плоть шлепалась о плоть, он прислонялся к ней и наваливался на ее спину.
Я смотрела, не моргая, как он прижимает ее к себе, как рот переходит на ее плечо, когда они кончают вместе. Только тогда он издал звук, грубый выдох, от которого у меня на руках поднялись волосы, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его за ее звуком.
Они рухнули вместе, и вместе с их дыханием я выпустила свое собственное. Мои пальцы разжались на дверной раме. Я и не заметила, что сжимала ее.
Вейл обернулся.
— Лилит.
На долю секунды он действительно выглядел потрясенным. Растерянным.
Затем его лицо ожесточилось, став ровным и рассерженным. Он повернулся ко мне спиной и поднялся с кровати, сдернув с пола скомканную кучу ткани и предоставив мне еще один отвлекающий вид на свой зад.
— Что, — огрызнулся он, — ты тут делаешь?
— Ты не открыл дверь.
Мой голос прозвучал немного слабее, чем мне хотелось бы.
Женщина не пыталась прикрыться. Она перевернулась и потянулась. Я поняла, что она вся в крови, особенно в районе горла — темный цвет простыни скрывал это от меня. Она улыбнулась, обнажив свои острые зубы.
— Ты пригласил друга — человека, Вейл? — сказала она с глубоким придыханием, от которого я отступила назад.
Вейл бросил на нее предупреждающий взгляд, от которого ее улыбка исчезла.
— Мышь, — усмехнулся он. — Нет, крыса. Незваный вредитель.
Он отряхнул халат, который подобрал одним сильным движением, затем набросил его на плечи.
— Я стучала, — сказала я. — Ты не ответил. Я пришла в оговоренное время.
— О, я тоже, — сказала женщина, тихонько смеясь про себя, а Вейл бросил на нее еще один невеселый взгляд.
— Что? — сказала она. — Не хочешь делиться?
— Давай не будем устраивать в моем доме еще больший беспорядок, чем мы уже устроили. Можешь дать нам минутку?
Она вздохнула, затем спрыгнула с кровати, легкая как кошка. Она схватила кусок ткани с прикроватной тумбочки и вытерла кровь с груди и горла.
— В любом случае, мне пора идти. Как и всегда спасибо за гостеприимство, Вейл.
Она накинула простую черную рубашку и брюки, которые лежали на полу, затем прошла мимо меня, не оставив ничего, кроме еще одного длинного любопытного взгляда, который начался у моих ног и закончился у моего лица.
Вейл молча смотрел в окно, пока ее шаги не исчезли. Затем, наконец, он повернулся. Теперь на нем был темно-красный бархатный халат, который он свободно завязал на талии, так что стала видна длинная полоса его груди, покрытая вьющимися черными волосами, но, к большому разочарованию, ниже пояса ничего не было видно.
Мои губы были сжаты.
Халат был таким…
— Что? — огрызнулся он.
— Что?