— Мы пока не встречаемся, — невозмутимо говорит мужчина, — я бы хотел, конечно. Но Вика у вас очень своенравная.
— Что есть, то есть. Мужчинам с ней нелегко, — с гордостью выдает бабуля.
— Я справлюсь, — уверенно говорит Раенский, — потому что ваша внучка невероятная девушка.
Блииин! Ну что он такое несет? Мечусь по кровати, пока они обсуждают меня. При мне же! Игорь явно очень нравится бабушке.
— Да, она такая, — говорит бабуля, — широко улыбаясь.
— Но очень закрытая, — Раенский не сводит с меня своих серых глаз.
— Так это из-за бывшего, — заявляет моя кровинушка, — он оказался тем ещё подонком.
Ну бабуля! Конечно, о треш-стримах* с моим участием она не знает. Но что Макс бил и издевался, я рассказала.
— Ну зачем?! — стону, видят, как темнеет взгляд босса.
— А что такого? Этот Кретов всю кровь у тебя выпил, Викуся! — последний гвоздь в крышку моего гроба.
Когда мы возвращаемся ко мне домой, у меня нет сил даже взглянуть на босса. Он такой напряженный! Мне по-прежнему страшно. Так что сдержанно прощаюсь.
— Вика, — вдруг серьезно говорит мне Игорь, — что у тебя с Кретовым?
Замираю, холодея. Не хочу об этом говорить!
— О… о чём вы… — лепечу, — мне пора!
Дергаю дверь машины, но босс щелкает замком. Я в ловушке.
— Я еще в офисе заметил, — цедит сквозь зубы, — что уж больно этот упырь на тебя глазел. Значит, он — твой бывший? Что он сделал, Вика?!
Раенский явно слетает с катушек. Он так зол! Я вижу это! Он хватает меня за руку, резко тянет на себя. А я машинально начинаю отбиваться.
— Пустите!
— Вика… Что он с тобой сделал?!
— Выпустите меня! — кричу в голос.
— Хорошо, тихо, птичка… — щелкает замком.
Я вываливаюсь из машины и бегу домой. А Раенский срывается с места. Он в ярости… Но какая ему вообще разница?!
До вечера занимаюсь разными делами, лишь бы забыть полный ярости взгляд босса. Зачем-то начинаю печь пирожки по рецепту бабушки. Готовка успокаивает. Расставляет мысли по местам.
Хотела бы я готовить для него…
Игорю не всё равно? Мы же только спим вместе! Сажусь за кухонный стол, роняю голову на ладони.
— Сколько можно врать себе? — шепчу, — он действительно хочет большего. Хочет меня. А я… чего я хочу?
Сердце отвечает на вопрос гулким стуком. Усмехаюсь. Ведь оно уже давно решило за меня… И пора перестать тупить и прятаться. Я всё расскажу Игорю при первой возможности. Сама.
От этого становится немного легче. На улице уже темно. Собираю мусор, выхожу из квартиры. Выбрасываю пакеты и вижу под моими окнами, прямо в тени деревьев черную машину…
Глава 20
Игорь
Меня несёт. Сука, как же я хочу Вику! Причем не только физически. Я вдруг стал нуждаться в её улыбке. Хочу видеть её сияющие глаза. Чтобы девочка была счастлива. И обязательно рядом со мной. Никаких мужиков не потерплю. Она моя!
Но птичка боится. Вся колючая, как ежик. До сих пор в голове стоит нежный голос. Её пение невероятно! Но я дал слово, что без её согласия не пойду к Фоновому. Да и у Артура сейчас бед полна голова.
Кира. Вспоминаю бывшую помощницу. Такая невинная девочка. А Фоновой её уничтожил. Влюбил в себя, использовал и бросил. А теперь она беременна. Что он будет делать с этим? Надеюсь, это встряхнет его. Сколько можно по женщинам бегать? Как кролик…
Но мысли вновь возвращаются к моей птичке.
Кретов. Что эта сука сделала Вике? Я должен узнать, хоть она и не говорит. Замкнутая, закрытая. Артур прав, да и моё чутье не подвело. Этот ублюдок навредил ей. В прошлом. Но это что-то не дает малышке довериться мне сейчас.
Её открытость проявляется лишь тогда, когда мой член долбит ее девочку. Мокрую, сладкую. Блядь! Опускаю глаза к ширинке и вижу бугор. У меня постоянно на неё стоит. На мою вкусную птичку.
— Ты от меня больше не сбежишь… — рычу себе под нос.
Сижу в машине, словно сталкер, напротив дома моей малышки. Психанул, катался по городу и к вечеру вернулся. Меня тянет к ней. Чувствую, что Вика уже почти готова рассказать.
Прикрываю глаза, думая, как лучше заявиться к ней домой после того, как мы расстались.
Хочу забрать её к себе. Любить до обморока. Ловить крики. Целовать. Ласкать. Блядь, эта сладкая малышка доводит меня до исступления. В голове танцуют образы моей девочки. И её девочки. Такая мокрая, аккуратная киска. В ней так горячо, терпко.