Время стремилось к пяти вечера, тот самый час-пик, когда многие предпочитают выходить на прогулку.
Мы сразу это осознали, стоило лишь покинуть дом. Даже наш дворик, в своем обыкновении тихий и мирный, был полон детей, взрослых, голосов, улыбок…
Вечер воскресенья, а что мы еще хотели получить?..
Впрочем, на какой-то там дворик мы решили не размениваться. Пошли в один из городских парков, ближайший к нам (а также к моему институту). И все равно пилить до него было достаточно — больше двадцати минут пешком.
Это было просто супер-странно — идти куда-то вместе с родителями, если учесть, что вместе мы с ними только пищу принимаем по выходным, и то не всегда, а как повезет.
Я не могла восхищаться всем вокруг, как делаю в порыве вдохновения, когда мы гуляем с девчонками. И приставать к Илье со всякими вопросами смысла не было. Он в принципе неохотно что-либо мне рассказывает, а в компании с родителями и вовсе будто принимает обет молчания.
Так что мы слушали маму, которая делилась новостями с работы, и от родственников, и от знакомых. Папа время от времени уточнял детали (выглядело так, будто ему и в самом деле интересно). Мы с Ильей плелись сзади, как самые настоящие братик с сестричкой, и изредка поддакивали.
Получалось примерно так:
— Недавно встретила Аню, она, оказывается, кофейню открыла свою. Исполнила мечту, десять лет всё планировала… Говорит, сложно, со стороны легче казалось. Благо, дочь ее сейчас на каникулах, отдыхает перед одиннадцатым классом и помогает ей. — Это мама.
— Аня — та, с которой ты в институте училась? — Это папа.
— Да-да. В следующий раз пойдем гулять и зайдем к ней, возьмем кофе. Вы же любите кофе, дети?
Мама любит называть нас так — «дети». Хотя никакие мы не дети уже давно.
— Угу. — Вот и всё наше участие в диалоге.
У мамы блестели глаза, как происходит всегда, когда она чем-то вдохновлена. Папа выглядел чуть-чуть смущенным. Это на своей работе он уверенный начальник, а среди незнакомых людей может и растеряться ненароком. Так что все вопросы, требующие активных действий, у нас мама решает.
Но вообще, спустя минут двенадцать таких диалогов, мы с Ильей единогласно решили, что всем живется чудесно, кроме нас. Молча обменялись тяжелыми взглядами.
К счастью (уж простите мне мою искренность…), скоро мы дошли до парка. Илье это тоже счастьем показалось, ибо он с невероятным воодушевлением заметил:
— Мы с Никой сбегаем за мороженым. Вы пока погуляйте, понаслаждайтесь… не знаю, видами… Вам взять?
— Возьмите. Простой пломбир, — ответил папа.
Он, кажется, понял, что прогулка нам вроде и в радость, а вроде и нет.
— Денежку тебе перевести? — улыбнулась мама.
Илья махнул рукой:
— Мне стипендия пришла.
— Стипендия это на личное. Я переведу.
Короче говоря, мы с братцем сбежали. Сначала заставили маму спонсировать нас деньгами, а потом смотались по-тихому. Вот такие мы были молодцы…
Сначала Илья шел очень быстро. Но, стоило ему завернуть за угол, шаг замедлился раза в три.
— Не будем спешить, — обворожительно улыбнулся братец, хотя прекрасно знал, что на меня его улыбочки не действуют.
— Тебе как будто десять лет, — на всякий случай заметила я.
— Спасибо, Ника. — И посмотрел на меня с очень сильным осуждением. Вот уж у кого действительно взгляд тяжелый. Хотя, вполне вероятно, это у нас семейное (как и злопамятность, или чем нас там Ник упрекал?).
Илья ведь даже не спросил у меня, что я думаю по поводу его великого друга.
Удостоверился, что я жива, и на том всё.
— Но я в принципе удивлена, что тебя смогли вытащить из дома. Ты почему стал такой слабохарактерный?..
— Спасибо, Ника…