— Машину, которой нет… Слушай, а вот Ярченков. Он, случайно, не оборотень, а?
Сергей Алексеевич посерьезнел вмиг. Долго сверлил девушку особистским взглядом. Потом нехотя признался:
— Ну да, верно.
— А в кого превращается? В собаку? — не унималась Оля.
— Пес-ягдтерьер… — Чернобурцев поморщился. — Вообще, в училище оборотней немало. И среди курсантов, и среди преподавателей. Инструктора летные тоже некоторые…
От любопытства карие глаза будущей летчицы заблестели как маслинки:
— Вы чувствуете друг друга? Как-то можете опознать? В человеческом облике?
— Не совсем так. Можно опознать наличие гена в человеке, а саму способность — нет.
— Как так?
— У меня есть младший брат, на телестудии работает в училище. Михаил Алексеевич… так вот, он не превращается, обычный человек. Хотя родители у нас с ним одни и оба они — оборотни. Чернобурые лисицы. Говорящая фамилия во всей красе. Это все браки с людьми, как говорят мои старики. Короче, я могу понять, что передо мной — носитель гена, а умеет он перекидываться на самом деле — узнаю, только если увижу это. Ну, или сам признается.
— А Ярченков?
— Ну, тот вообще чистокровный, без примеси людской крови! Породистый! Хотя женился в итоге тоже на человеческой девушке…
— А вы… ты?
— И я тоже. У меня сын от первого брака твой ровесник, кстати, — смущенно улыбнулся Чернобурцев, тыльной стороной ладони погладив щеку девушки. — И он тоже оказался без способностей, в мать. Она не оборотень. Не нашел такую же, как я. Ни разу.
— Жалеешь?