— Скажи мне, что делать, Папочка, — шепчу я, раздвигая бедра еще на дюйм. Мои бедра болезненно дергаются, а внутри меня накаляются нервы.
Его дыхание прерывистое.
— Сделай пальцами букву V, немного раздвинь эти губы и покажи мне жемчужину. Ту самую, которую я ласкал языком раньше.
Мои соски так сильно ноют, что я задыхаюсь. А пальцы ног сжимаются.
Он такой мужественный передо мной — потный, с обнаженной грудью и толстым членом в сильной хватке. Он сжимает его и двигает кулаком быстрее и быстрее, и быстрее.
Когда я смотрю на него, меня охватывает боль, заставляя меня гореть. Поэтому я делаю, как мне говорят, раздвигая нежную плоть и позволяя ему наслаждаться, пока его кулак движется все быстрее. Неистовее.
— Черт, эта нетронутая киска. Я бы продал душу, чтобы трахнуть ее. Я бы просто разорвал эту вишенку, детка. Лопнул ее, как пузырь, пока бы объезжал твою пизденку в первый раз. — Его голова падает на плечи, звук стона наполняет прачечную.
— Ебать. Я чувствую твой запах. Пахнет сладким медом.
Мое тело покрывается испариной от его слов. И потому что я провожу кончиком пальца вверх-вниз по клитору.
Я делала это раньше, но так и не достигла пика, потому что у меня не было Бутча в качестве стимула. Теперь все по-другому.
Теперь ничто не мешает воротам удовольствия открыться и шквалу ощущений вырваться наружу.
Я ласкаю себя быстрее, моя плоть издает влажные чавкающие звуки.
— Оххх, — стону я. — Бутч.
Его глаза сверкают от моей женственности, челюсти стиснуты.
— Малышка.
— Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне, — хнычу я, открыто разглядывая его эрекцию.
— Боже, я тоже, — вздыхает он, ударяя кулаком по столу. — Хочу быть единственным мужчиной, который когда-либо проникал в тебя. Как мне это сделать? Как? Блядь!
— Я такая мокрая, — шепчу я, откидываясь назад и раздвигая бедра полностью. — Ты можешь это сделать. Пожалуйста!
Вымученный звук покидает его горло, и он шлепает эрекцией по моей киске.
Шлепает снова и снова, мышцы в его груди сокращаются, словно тектонические плиты. Нельзя отрицать, что его член стал еще больше. Огромным. Он налился и отяжелел. Набухший и изогнутый вверх. Шедевр. Чтобы доставить ему удовольствие, потребуется немало усилий. Я хочу это сделать. Мне это нужно.
И из-за голода у меня рождается идея.
— Бутч, — говорю я, тянусь к его губам за поцелуем, чтобы заставить его подойти ближе.
Он жадно наклоняется, его рука скользит между нами вверх и вниз, его тяжелые яйца снова и снова упираются в мои бедра.
— Ляг под меня. Позволь мне посидеть сверху.
Его дыхание замирает, а затем вырывается со свистом. Он приподнимает меня на несколько дюймов, а когда я снова сажусь, его твердый член раздвигает меня, ощущаясь повсюду.
Он настолько длинный, что раздвигает мою задницу пополам, как и мои губы. Ощущения настолько потрясающие, что по моим щекам текут слезы.
Мы оба стонем, глядя друг другу прямо в глаза.
Я держусь за плечи Бутча и скольжу вверх-вниз на его члене, сильное трение ощущается повсюду. На моем клиторе, на чувствительных складочках, и даже на моей задней дырочке. Повсюду. Везде.
Мои бедра трясутся после пяти секунд на нем, а нервные окончания накалились от восторга.
— О Боже, это так чертовски хорошо, — хрипит он, наблюдая, как мои бедра покачиваются на его эрекции. Его рука поднимается и шлепает меня по ягодице.
Он шлепает несколько раз, и я готова умолять сделать это снова.
— Быстрее, малышка. Заставь Папочку кончить. Такая возбужденная маленькая девочка, ерзает этой киской по всему моему члену. Христос.
Мои ноги трясутся, а зубы стиснуты с огромной силой. И мои движения становятся все более беспорядочным и бешеным. Голодными.
— Тебе нравится? — стону и, наклоняясь, чтобы поцеловать его подбородок и шею. — Я заставлю тебя кончить?
— Ах, детка, ты единственная причина, по которой я буду кончать до конца своих дней. — Он зарывается лицом в мою шею и начинает быстро лизать, прижимая сильнее, чтобы увеличить трение в несколько раз, пока я не кричу, дергая бедрами и царапая его, готовая умереть за один большой член между ног.