Во мне что-то шевельнулось, достаточно густое, чтобы замедлить мою кровь и закупорить поры. Что-то, что должно было быть ядовитым, потому что это имело отношение к человеку, который, по сути, нас украл, но это было не так.
Оно было ярким и прекрасным, и впервые за этот день мне захотелось плакать не от ярости или горя.
После последних нескольких дней страданий видеть, как смеется Брэндо, было для меня настоящим подарком.
И я была вынуждена смириться с тем, что подарил мне его никто иной, как Тирнан.
Обернувшись на него, я поймала на себе взгляд его проницательных глаз, которые, казалось, видели меня насквозь. Я приказала себе отвернуться, но между нами была цепь, закрепленная где-то у меня в голове, которая отказывалась сдвинуться с места. Все, что я могла делать, это смотреть в эти невыразительные глаза и удивляться скрывающимся за ними тайнам.
Интересно, почему такой человек, как он, согласился взять на воспитание двух несовершеннолетних.
Момент был прерван, когда Эзра открыл дверь и наклонил голову, чтобы предложить мне руку. Я взяла его большую, грубую ладонь и вышла из машины, благодарная за то, что выбралась из замкнутого пространства, пропахшего дорогим дымом и сосновым одеколоном Тирнана.
— О Боже, — вздохнула я, переводя взгляд с белой гравийной дорожки на длинный, широкий дом.
Сам участок простирался влево до самой воды, обрываясь у кромки берега. Я слышала отдаленный рокот волн, ощущала в воздухе вкус морской воды и видела, как ее близость воздействует на старый, эксцентричный дом.
— Я бы не отнесла его к готическому возрождению, — призналась я, когда ко мне подошел Тирнан, а Брэндо взял меня за руку. — Скорее, это современный, типовой городской пентхаус. Он выглядит не очень энергоэффективно… ты не думал о солнечных батареях?
— Он принадлежал моим бабушке и дедушке, — сказал Тирнан, как будто это все объясняло. — Ничего не трогайте.
Затем, не дожидаясь, пока мы войдем в наш новый дом, зашагал по гравию в сторону дома у воды, уже набирая на своем мобильном чей-то номер.
Я закатила глаза, глядя на его удаляющуюся фигуру. Как будто есть смысл говорить семилетнему ребенку ничего не трогать в помещении, которое ему придется называть своим новым домом.
— Разве он не собирается показать нам окрестности? — прошептал Брэндо, бросив настороженный взгляд на дом. — Там могут быть привидения или что-то в этом роде.
— Привидений не бывает, — сказала я, хотя склонялась к тому, что если бы они и существовали, то точно бесчинствовали бы в убогом готическом доме Тирнана. — Пойдем, нам не нужно, чтобы нам все показывали. Если это наш новый дом, нам лучше устроиться поудобнее.
Эзра засунул голову в багажник лимузина, прихватив четыре чемодана и коробку с пластинками Аиды, которые составляли наше скудное имущество, поэтому я расправила плечи и подошла к дому с неохотно цепляющимся за мою руку Брэндо.
Дверь была массивной, выкрашенной в насыщенный, ярко-синий цвет, который сиял в свете железных светильников по обе стороны от нее. В центре двери была прикреплена сверкающая золотом львиная голова, в пасти — тяжелое золотое кольцо.
Львы на воротах и дверной молоток — все это соответствовало названию дорогого, страшного особняка, расположенного на отвесных скалах Бишопс-Лэндинга.
Лайон-Корт.
Я глубоко вздохнула, собираясь открыть дверь, но она бесшумно распахнулась, открыв тускло освещенный интерьер. Никто не появился, чтобы нас поприветствовать, и я с легкой дрожью подумала, кто же нам открыл.
— Янка, я не хочу здесь жить, — прошептал Брэндо, прижав к груди Железного человека. — Это место очень жуткое.
— Да, — согласилась я. — Но не волнуйся, у тебя есть Железный человек и Чудо-женщина, которые тебя защитят.
Я сжала его руку и повела в мрачный дом.
Вестибюль был огромный, почти как пещера. Полы из темного дерева были уложены в великолепные шестиугольные узоры, две лестницы изгибались вокруг центральной точки — высоких, красивых дедушкиных часов, которые наполняли пространство зловещим, бездушным звоном. По обе стороны коридора были открытые входы, ведущие в темные комнаты, но сам вход был поразительно пуст.
— Привет? — позвала я, гадая, не задерживается ли где-нибудь поблизости тот, кто открыл дверь.
Мой голос эхом разнесся по помещению.
— Привет? — отозвался Брэндо, затем хихикнул, услышав эхо, и повторил. — Черт!
— Привет.
Я обшарила комнату в поисках голоса, затем грубо ахнула, когда наконец увидела ответившего человека.
Он был ужасно испещрен шрамами.