— Колтон, что ты…
— Посмотри, что я сделал с тобой сегодня утром. Что я говорил. Как я причинил тебе боль и оттолкнул? Это я и есть. Вот, что я делаю. Я не знаю, как… дерьмо! — он скрежещет зубами, прежде чем отвернуться и посмотреть на улицу, где по тротуару едет подросток на велосипеде. Я фокусируюсь на стуке колес, когда они попадают в зазоры на тротуарных панелях, пока размышляю над тем, что говорит Колтон. Он поворачивается и морщинки на его поразительном лице заставляют меня на мгновение закрыть глаза и сделать глубокий вдох, чтобы приготовиться к тому, что будет дальше. К тому, что я вижу, написано на его смирившемся выражении лица.
— Ты мне не безразлична, Рай. Не безразлична. — Он качает головой, мышцы на его челюсти пульсируют, когда он ее сжимает, пытаясь подыскать правильные слова. — Я просто не знаю, как быть… — он путается в словах, пытаясь сказать то, что хочет. — Ты, по крайней мере, заслуживаешь кого-то, кто попытается быть таким ради тебя.
— Попытается быть каким ради меня, Колтон? — я прошу сделать шаг навстречу, в то время как он делает шаг назад, не желая позволить ему разорвать нашу связь. Мое недоумение в отношении его путанных слов никак не помогает тому, чтобы подавить тревогу, которая проникает мне в живот и поднимается, чтобы сжать сердце. Я раскрываю губы и глубоко дышу.
Его дискомфорт очевиден, и больше всего на свете мне хочется протянуть руку и обнять его. Убедить его физическим контактом, в котором он так нуждается. Он снова смотрит вниз и в отчаянии выдыхает, тогда как я втягиваю в себя воздух.
— Ты заслуживаешь, по крайней мере, того, кто попытается быть тем, кто тебе нужен. Даст тебе то, чего ты хочешь… а я не думаю, что способен на это. — Он качает головой, устремляя взгляд на свои чертовы ключи. Неприкрытая честность его слов заставляет мое сердце подняться к горлу. — Спасибо за то, что ты… что вернулась сегодня утром.
Он наконец-то сказал что-то, за что я могу зацепиться, трамплин, с которого должна спрыгнуть.
— Ты совершенно прав! — говорю я ему. Пользуясь одним из его движений, я протягиваю руку и приподнимаю его подбородок так, что он вынужден встретиться со мной глазами, вынужден увидеть, что я не боюсь того, кто он есть. Что я могу быть достаточно сильной за нас обоих, пока он разбирается с дерьмом в своей голове. — Я вернулась. Ради тебя. Ради себя. Ради того, кем мы являемся, когда мы вместе. Ради возможности того, кем мы можем стать, если ты только мне позволишь…
Провожу рукой по его щеке и оставляю ее там. Он закрывает глаза от моего прикосновения.
— Просто это слишком, слишком быстро, Райли. — Он вздыхает и открывает глаза, чтобы встретиться со мной. В них душераздирающий страх. — Я так долго… твоя бескорыстность так меня поглощает, что… — он пытается взять меня за руку, обрамляющую его лицо. — Я не могу дать тебе то, что нужно, потому что я не знаю, как жить — чувствовать — дышать — не будучи сломленным. И быть вместе с тобой. Ты заслуживаешь кого-то цельного. Я просто не могу…
Слова песни, звучавшей в машине, мелькают у меня в голове, и я произношу их, прежде чем могу себя остановить.
— Нет, Колтон. Нет — говорю я ему, убеждаясь, что он на меня смотрит. — Ты не сломлен, Колтон. Ты просто немного согнут.
Несмотря на то, что я говорю это на полном серьезе, Колтон разражается самоуничижительный смехом над уместным использованием мною слов песни, в попытке выразить свои чувства. Он качает головой.
— В самом деле, Рай? Слова из песни? — спрашивает он, а я просто пожимаю плечами, желая испробовать что-угодно, лишь бы вытащить его из этой колеи, в которой он то и дело застревает. Наблюдаю, как его улыбка исчезает, и в глаза возвращается беспокойство. — Мне просто нужно время, чтобы обдумать это… ты… просто это слишком…
Я чувствую его боль и вместо того, чтобы просто стоять и смотреть, как она проявляется в его глазах, я предпочитаю дать ему то, что нужно, чтобы подтвердить нашу связь. Подхожу к нему и прикасаюсь губами к его губам. Один раз. Второй. А затем проникаю языком между его губами и сплетаюсь с его языком. Он не слышит слов, поэтому мне нужно их ему показать. Кончиками пальцев, порхающими по его челюсти и волосам. Своим телом, прижатым к нему. Языком, танцующим с его языком в ленивом и распутном поцелуе.
Он медленно расслабляется, принимая и поддаваясь чувству между нами. Желанию. Потребности. Правде. Его руки скользят вверх, чтобы взять мое лицо в ладони, большими пальцами нежно касаясь щек. От суровости к ласке, прямо как мы двое. Он оставляет на моих губах последний, долгий поцелуй, а затем упирается лбом в мой лоб. Мы остаемся так на мгновение, с закрытыми глазами, прерывисто дышим, изучая свои души.