— Слушай. Я знаю, он выглядит как чертов Адонис и, вероятно, трахается как жеребец, но, милая, если он тот, кого ты хочешь, тогда пришло время заставить его немного попотеть.
Я фыркаю.
— Легко тебе говорить. Ты давно играешь в эти игры, а я понятия не имею, что делать.
— Поменяйся с ним ролями. Ты показала ему, что значит жить, когда ты рядом… теперь, когда ты ему нравишься, ты должна показать, каково это, когда тебя нет. Дай ему понять, что каждый твой вздох или мысль, не о нем — даже если это чертовски убивает тебя. — Она садится на подлокотник стула и смотрит на меня. — Слушай, Рай, каждый парень хочет быть, как он, и каждая девушка хочет его трахнуть. Он привык, что его желают. Привык, что его преследуют. Ты должна вести себя так, как в начале — до того, как влюбилась в ублюдка — и позволить ему преследовать тебя. — Смотрю на нее, качая головой на ее откровенность. Она наклоняет голову и шевелит губами, пока думает. — Знаю, он заставил тебя плакать, но стоит ли он этого, Райли? Я имею в виду стоит ли на самом деле?
Смотрю на нее, у меня в глазах стоят слезы, и киваю головой.
— Да, Хэдди, стоит. Он… в нем есть оборотная сторона, прямо противоположная угрюмому плохишу-плейбою, каким рисуют его СМИ. Он искренний и милый. Хочу сказать, это больше, чем просто секс. — Пожимаю плечами, улыбка подрагивает в уголках моих губ, когда Хэдди выгибает бровь. — И да, он действительно очень хорош…
— Я так и знала! — кричит она и указывает на меня пальцем. — Ты что-то от меня скрываешь!
— Заткнись! — кричу я в ответ, хихикая вместе с ней. Она стоит, немного покачиваясь, прежде чем схватить мой пустой бокал.
— Давай, выкладывай все подробности старой деве. Как его австралийский поцелуй? Сколько раз он заставил тебя кончить, когда ты была у него дома?
Я густо краснею, обожая и ненавидя ее одновременно.
— Австралийский поцелуй? Какого черта ты несешь?
Она порочно смеется с озорным блеском в глазах.
— Каков его рот там, внизу? — смеется она, подняв бровь, намеренно переводит взгляд на мою промежность, а затем обратно на меня. Смотрю на нее с разинутым ртом и хихикаю, ничего не могу с собой поделать. — Позволь мне жить твоими впечатлениями. Ну пожалуйста?
Смущенно зажмуриваю глаза, не в силах на нее смотреть.
— Ну, я бы сказала, что австралийский — его чертов родной язык.
— Я так и знала! — кричит она, пускаясь, виляя задницей, в маленьком победном танце по гостиной. — И… — настаивает она.
— И что? — изображаю я дурочку.
— Его выносливость, детка. Мне нужно знать, заслуживает ли он звания Адониса больше, чем просто по части внешности. Сколько раз?
Выпячиваю губы, мысленно пробегая по различным моментам и местам, где мы с Колтоном занимались сексом.
— Хм-м-м… не знаю, может восемь раз? Или девять? Сбилась со счета.