Она не знала, что мистер Рональд уже час наблюдал за ней из окна, медленно глотая свой коньяк. Он был околдован неземным очарованием молодой графини, его даже привлекала ее печальность, которая бросала на нее тень загадочности в его понимании. Все вздрагивало внутри него и разливалось приятной волной по всему телу от мечтаний о том, что Кэролайн так же сходит по нему с ума, как по Клаусу. Сам с собой он уже решил, что сделает девушку своей, что она будет чтить своего «покровителя», избавившего ее от страданий и приютившего в своем великолепном доме в Лондоне.
Когда на часах стукнуло одиннадцать, тетушка Лиз и Василий Николаевич только спустились к завтраку. Посмотрев в окно, Элизабет увидела в чайной беседке Деймона с Кэтрин, которые, по всей видимости, встали раньше всех и уже что-то громко и весело обсуждали. Следом за хозяевами дома вышли Елена со Стефаном, оба потирали без устали глаза и улыбались друг другу, потому что сегодняшняя ночь их была бессонной.
Кэролайн сидела на лестнице с чашкой чая и блюдцем, удивив в очередной раз этим зрелищем Рональда, спустившегося следом за Стефаном с Еленой. Она слушала пение птиц и разговор в беседке.
- А знаешь, я теперь все время вспоминаю нашу с тобой первую встречу, – мечтательно заявила Кэтрин, – я помню, как ты выплыл из толпы танцующих пар со своим одухотворенным взглядом: ты смотрел только на меня!
- Да, я помню. Мне показалось, что ты была ангелом, я испугался, что ты исчезнешь… Я так сильно хотел бежать за тобой! Это, наверное, был самый крутой поворот в моей судьбе. Я все время думаю, что если бы тогда не побежал за тобой, мы не оказались бы сейчас здесь.
- Я почти уже даже не помню наш поцелуй! – Кэтрин захохотала таким привычным для нее когда-то смехом.
- Я тоже. Помню, что он был, помню, что было это странно и ново, но это было, словно во сне каком-то, – согласно вторил Деймон.
Кэролайн пришла в голову мысль, что она никогда не будет такой же сильной, как Кэтрин. Ведь сестра только потому сейчас стала счастливой, что нашла в себе силы вовремя себя остановить, исправить свои ошибки. Казалось бы, ничего такого великого нет, в том, чтоб искренне попросить прощения и сознаться в ошибке, но это-та незначительная мелочь, как раз, имеет великую силу. «Если бы я тогда сказала Богдану, что хочу порвать с ним и попросила бы прощения, он бы рассвирепел, конечно, но не убил… Отчего я не знала этого тогда? Теперь вся моя жизнь кончена…»
Вечером она стояла у черемухи с маленьким томиком французских стихов, иногда начинала ходить кругами, или рассматривать первых шмелей. Рональд украдкой подошел к ней и игриво вырвал томик.
- Что это вы здесь читаете в такой темноте? – заговорил он, флиртуя, – оу, французская поэзия? И вам это по нраву?
- Средне, – равнодушно ответила Кэролайн, выхватив томик назад, – это просто предпоследнее в нашей библиотеке, что я еще не читала.
- Вы так много читаете?
- Мне сейчас интереснее чужие переживания, своих я более не хочу, – холодно бросила она.
- Жизнь без переживаний – пустая трата времени, – молвил он, стараясь придать своему лицу умный вид.
- Вы шестнадцатый человек, после пятнадцати писателей, прочитанных мною ранее, кто мне об этом говорит, – она сжато улыбнулась.
- А вы остроумны, – попытался он ей угодить.